Молитва для адмирала

Около четырех часов Смолин и Бронникова добрались до небольшого ресторанчика на канале Грибоедова, где Витя на всякий случай забронировал столик. Это оказалось лишним. Пустота маленького уютного зала говорила о том, что туристический сезон подходил к концу. Там, где летом и ранней осенью яблоку негде упасть, сейчас все совершенно свободно. Витя встретил Аню утром и отвез в мини-отель в центре. Она заселилась, оставила вещи, и они пошли гулять по городу; нагулявшись вволю, подгребли к ресторану.

– Изменился город, – сказала Бронникова, сделав заказ.

– И не говори, – улыбнулся Витя, – только мне это гораздо менее заметно…

– Конечно! Наверное, за все свои годы в первый раз выбрался из города. На поезде-то…

– Зато как удачно…

Аня рассмеялась:

– Это да!

Принесли вино.

– За встречу!

Она подняла свой бокал и улыбнулась, глядя на Смолина невероятно красивыми карими озерами.

– Со свиданьицем! – ответил Витя, прикоснувшись к ее бокалу своим.

– Со вторым!

– Надеюсь, что не с последним!

– Аминь! – рассмеялась Аня и, сделав глоток вина, добавила: – Ну и чем ты девушку развлекать будешь? Прической?

Коротко подстриженный Смолин действительно выглядел крайне необычно, по сравнению с тем, что было раньше.

– Ты даже не представляешь! – сказал он и, поднявшись, ушел куда-то к барной стойке. Через несколько минут заиграла музыка: Саймон и Гарфанкел, «The Sound of Silence», и Смолин вернулся к столу, неся в одной руке букет красных роз, а в другой – какой-то листок бумаги. Бронникова, никак не ожидавшая подобного поворота, изумленно смотрела на все это и нервно теребила салфетку. Смолин приблизился и сказал срывающимся от волнения голосом:

– Уважаемая Анна Валентиновна… Я сильно волнуюсь, поэтому, с вашего позволения, зачитаю те слова, которые я приготовил для вас. – Он опустил глаза на листок. – «Я встретил вас не так давно по человеческим меркам, но кажется, что знаю всю свою жизнь. Огонь загорелся во мне, когда я в первый раз увидел вас, и горит до сих пор, когда я вижу вас или просто думаю о вас. Благодаря вам я нашел дело, которое увлекло меня и которым я намерен заниматься. Я очень хочу видеть вас своим другом, своим партнером, своей супругой. Я люблю вас, Анна Валентиновна, и прошу вас стать моей женой».

Бронникова приняла букет и улыбнулась:

– Как ты все красиво обставил. Романтично! Девятнадцатый век! Но тогда сначала у родителей спрашивали… Сватов запускали…

– Да не вопрос! Давай я позвоню твоей маме! – Витя сел на место и, улыбаясь, посмотрел ей прямо в глаза.

– Шучу, – ответила Аня. – Не надо. Как я могу трепать нервы человеку, который сделал мне предложение под «The Sound of Silence»? Конечно, да.

Официант унес букет и поставил его в дежурную вазу, а ребята, выпив за случившееся, взялись за вилки: как раз принесли рыбу. Смолин сказал Ане:

– Сейчас буду. Руки сполосну.

И вышел в уборную. На секунду задержался у зеркала и, вглядываясь в свое отражение, вдруг шепнул ему, неожиданно даже для себя:

– Моя девочка!

Глаза в зеркале светились от счастья.

* * *

А в это время Денис Александрович Дмитриевский бороздил шагами просторы своего кабинета, находясь в состоянии сколь радостном, столь и возбужденном. В прошлую пятницу шведы перевели первый транш по подписанному договору, и документы ушли на регистрацию. И, как следствие, он получил первый агентский платеж, уже в соответствии со своим договором с продавцом. Также сделка по Уральской выходила на финишную прямую, без осложнений. Но причина его возбужденного состояния крылось не в этом.

В обед Денис все-таки позвонил Фаруху и согласился на внутреннее расследование. Тот встретил новость спокойно, но было видно, что Фаруху стало значительно легче.

– Когда приедешь? – спросил он.

– Я не поеду к тебе, ты чего? – улыбаясь, ответил Денис, поглядывая на пухлый конверт, который так и лежал на том же самом месте с прошлого вторника.

– Как это?

– Меня узнают там и срисуют, особенно если ветер дует от твоих безопасников.

– И чего?

– Тебе придется взять в штат нового человека. Лучше юриста. Они везде пихают свои носы, это вызовет меньше всего подозрений.

– Кого?

– Я подумаю.

Разговор этот произошел около часа, а в два в кабинет всунула голову Рогачева. Улыбнулась:

– Можно?

Дмитриевский на всякий случай ущипнул себя в бок. Голова не исчезла.

– Неделю назад еще было можно! Заходи.

Марина, не прекращая улыбаться, села на диванчик и с интересом уставилась на Дениса.

– Еще один день – и я реально бы поверил, что ты инопланетянка. И улетела обратно, на свой Квард-Паркус.

– Из Перми на поезде ехала… – пояснила Марина. – До Квард-Паркуса быстрее можно добраться, тем более если канал уже есть…

– А чего не сообщила?

– Сюрприз хотела сделать.

– Сделала… Ой, лиса… Ладно, слушай.

Дмитриевский погрузил ее в ситуацию с Фарухом.

– Понимаешь, что я хочу от тебя?

– Догадываюсь.

– Будь моими глазами. Будешь?

– Буду.

– У тебя паспорт – тот, на Ро который – в порядке?

– Да.