Молитвы разбитому камню

Луиса привезли в кабинет на кресле-каталке, он встает и вглядывается через толстое смотровое окошко. На кушетке лежит Джек Уинтерс, над ним нависает массивная терапевтическая установка с радиоактивным кобальтом. Джек выглядит маленьким, слабым и очень уязвимым — он частично прикрыт свинцовыми «передниками», верхняя половина тела обнажена, на груди яркой краской нарисован крест (туда направят мощные рентгеновские лучи). Джек часто дышит, его впалая грудь поднимается и опадает. В просторном кабинете белые приборы, черно-белая плитка, черные тени. Единственное цветное пятно — Джек. Луис и доктор Хаббард становятся рядом с пультом управления. Над многочисленными переключателями склонился радиолог.

Д о к т о р Х а б б а р д. Это предпоследний сеанс терапии мистера Уинтерса. Опухоль хорошо поддается лечению. (Торопливо оглядывается на Луиса.)Со времени, когда заболел твой отец, лучевая терапия и химиотерапия шагнули далеко вперед.

Радиолог нажимает на кнопки и смотрит на мониторы, машина, нависшая над Джеком, начинает гудеть, двигается, нацеливает свой «глаз» на крест, нарисованный на груди старика. Из агрегата вырывается луч света и падает на Уинтерса.

Л у и с (

прокашливается, явно впечатленный и немного напуганный).Какая доза нужна, чтобы победить рак?

Д о к т о р Х а б б а р д. Мы рассчитываем, что семи тысяч рад будет достаточно, чтобы справиться с этой опухолью.

Л у и с  (отворачиваясь от окошка).Семь тысяч рад? Наверное, это много. А рад — это сколько?

Д о к т о р Х а б б а р д. Ну, чтобы тебе было понятнее, обычный снимок — к примеру, тот, что тебе делали после аварии, — это около пяти миллибэр, а это, в свою очередь, пять тысячных рада.

Л у и с. Боже мой… семь тысяч рад… это же в миллион раз больше. (Снова смотрит через окошко на Уинтерса.)Как он такое выдерживает?

Д о к т о р Х а б б а р д. Мы облучаем маленькими дозами. Даже единовременную дозу всего в семьсот рад выдержал бы далеко не каждый. Так что мы делаем все потихоньку, понемногу за раз, и все равно есть побочные эффекты. (Быстро меняет тему, чтобы Луис увидел и положительные стороны.)Луис, лучевая терапия — опробованный метод. Он работает, это научно доказано.

Л у и с (задумчиво, все еще глядя на Джека).С мамой будет так же?

Д о к т о р Х а б б а р д. Смотря как она будет поправляться после операции, что покажет биопсия. Да, так же.

(Кивает радиологу.)Мы готовы.

Радиолог включает рубильник. Луис поражен: сиреневый свет льется через окошко и падает ему на лицо.

Л у и с. Я вижу!

Д о к т о р Х а б б а р д. Радиацию на самом деле увидеть нельзя.

Но ее можно увидеть. По крайней мере, Луис ее видит, и мы вместе с ним: кабинет наполняется сиреневым мерцанием, линза рентгеновской установки сияет ярче всего, лучи переливаются, преломляются, падают на Джека. Кроме Луиса, никто ничего не замечает. Камера делает наезд на изумленное лицо Луиса, на котором играют сиреневые отблески, внезапно его выражение меняется — он видит, как слизни-опухоли начинают выползать из груди Джека.

Л у и с. Смотрите! Они… (Замолкает, чтобы не выдать себя доктору Хаббарду.)

Д о к т о р Х а б б а р д. Что, Луис?

Л у и с (старательно изображая улыбку).Ничего. Ничего, доктор.