Молния

– У меня такого нет, – сказал Толстяк Джек, – но могу предложить вам девятизарядный «Кольт-коммандер марк IV» тридцать восьмого калибра. У меня как раз есть два пистолета под глушитель. Глушители тоже найдутся, причем много. – Лора уже поняла, что патронами Толстяк Джек ее вряд ли обеспечит, и он, доев наконец шоколадный батончик «Марс», это подтвердил: – Боеприпасы и взрывчатые вещества здесь не держу. Послушайте, я, конечно, против любой власти, но меня нельзя назвать совсем уж безответственным. У меня наверху ресторан, битком набитый орущими сопливыми детишками. И я не могу допустить, чтобы их разорвало в клочья, хотя без этих маленьких оглоедов в мире наверняка станет куда спокойнее. И что будет с моим прекрасным неоном?!

– Хорошо, – кивнула Лора, прижимая к себе Криса. – А как насчет газа, который есть в списке?

– А вам точно нужен не слезоточивый газ?

– Нет. «Вексон». Мне нужен именно этот газ.

Название газа Лоре дал Штефан. Он объяснил, что это химическое оружие было в списке вещей, которые институт собирался доставить из будущего в 1944 год, включив в военный арсенал Германии. И вот теперь, возможно, этот газ можно будет использовать против нацистов.

– Мне нужно нечто смертельное и мгновенного действия.

Толстяк Джек навалился задом на металлический рабочий стол в середине комнаты, на который он уже успел положить «узи», револьверы, пистолет и глушители. Стол зловеще заскрипел.

– То, что вы просите, имеется только на вооружении армии и строго контролируется.

– Значит, вам этого никак не достать?

– Ну, я, конечно, могу достать вам немного «вексона». – Толстяк Джек отошел от стола, который снова, но уже с облегчением скрипнул, направился к металлическим полкам и взял два шоколадных батончика «Херши» – заначку, спрятанную между коробками с оружием. Не предложив Крису второй батончик, Толстяк Джек положил один в карман спортивных штанов, а другой сразу же надкусил. – Я не держу здесь такое дерьмо. Оно ничуть не лучше взрывчатки. Но могу достать его для вас к завтрашнему вечеру. Если вас это устраивает.

– Конечно. Было бы отлично.

– Но это обойдется недешево.

– Знаю.

Толстяк Джек ухмыльнулся, продемонстрировав застрявшие между зубами кусочки шоколада:

– Ну, мне нечасто поступают заказы на такие вещи, тем более от покупателей мелкой розницы вроде вас. Даже трудно предположить, для чего вдруг вам понадобился «вексон». Нет, я вовсе не жду, что вы мне ответите. Нервно-паралитический и удушающий газ пользуется спросом в основном у крупных покупателей из Южной Америки или с Ближнего Востока. Правда, в последнее время им активно интересуются Ирак и Иран.

– Нервно-паралитический? Удушающий? А в чем разница?

– Удушающий действует на дыхательную систему. Убивает человека, когда попадает в легкие и кровеносную систему. Работать с ним нужно в противогазе. Нервно-паралитический, который вы просите, убивает еще быстрее, сразу после попадания на кожу, и при использовании некоторых видов такого газа вам не понадобится ни противогаз, ни защитная одежда, достаточно перед использованием принять несколько таблеток, которые служат своего рода противоядием.

– Ну да, я забыла попросить у вас и таблетки тоже, – сказала Лора.

– «Вексон» из всех самый простой в использовании. Вы и впрямь опытный покупатель, – заметил Толстяк Джек.

Он уже успел прикончить шоколадный батончик и за те полчаса, что Лора с Крисом провели в его обществе, казалось, существенно увеличился в размерах. Лора поняла, что приверженность Толстяка Джека идеям анархии нашла свое отражение не только в общей атмосфере его ресторана, но и в физической форме тела, которое безудержно раздавалось вширь, невзирая на принятые в обществе каноны или медицинские показания. Казалось, Толстяк Джек упивался своей корпулентностью, так как постоянно поглаживал себя по брюху и чуть ли не любовно мял пальцами жирные складки на боках; его походка отличалась воинственным высокомерием – он словно прокладывал себе дорогу необъятным животом, расталкивая всех остальных. И Лора живо представила, как Толстяк Джек продолжает пухнуть, перевалив за четыреста фунтов, пятьсот фунтов, а чудовищные неоновые нагромождения на крыше, становясь все более замысловатыми, непрерывно увеличиваются в размерах до тех пор, пока в один прекрасный день крыша не рухнет под их тяжестью, похоронив под обломками Толстяка Джека.

– Газ будет у меня завтра, к пяти вечера, – сказал он.

Он сложил «узи», «смит-вессон» модели «чифс-спешиал» 38-го калибра, «кольт-коммандер» и глушители в коробку с надписью «С днем рождения», где, должно быть, лежали бумажные колпаки и шумихи для ресторана. Закрыв коробку крышкой, Толстяк Джек велел Лоре нести все это наверх. Помимо всего прочего, он явно не признавал такие предрассудки, как галантность.

Когда они выходили из кабинета Толстяка Джека – Крис предупредительно открыл матери дверь, – Лора была счастлива услышать доносящийся из ресторана радостный визг детей. Этот звук был первой нормальной вещью за последние полчаса.