Молодая и покорная (ЛП)

— Рейн сильно пострадала перед своим побегом. Она просто не готова к тому, что от нее будут ожидать и требовать Доминанты.

— Даже ты?

— Я никогда не задумывался над этим, но да, даже я.

Лиам припомнил, как тогда, откинувшись в своем кресле, он поражался настолько вопиющей лжи. Он мог бы поспорить на деньги, что каждый проклятый день, Хаммер только и делал, что мечтал о том, как эта девушка окажется под ним. Почему его лучший друг считал необходимым врать ему?

— В таком случае, что ты думаешь ей нужно, чтобы стать готовой? Может, тебе стоит помочь ей слегка?

Хаммер тут же покачал головой.

— Время, пространство, безопасность, зрелость. Она слишком ранима, и никто не прикоснется к ней, в том числе и ты. На любую другую сабу под моей крышей, разрешено охотиться, на Рейн — нельзя.

Благодаря напыщенному тону объяснения Хаммера, до Лиама, наконец, дошла вся суть его заявления. Мужик с тем же успехом мог обвязать ее ограждающей полицейской лентой с надписью "ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН". Именно тогда, Лиам и понял, что Хаммер влюбился в нее. Это объясняло, почему за последние шесть лет, мужчина ни разу не упомянул о девушке.

Пока Хаммер разъезжал по жилым улицам, Лиам вернул свои мысли к настоящему. Они, должно быть, приближались к дому ее отца.

Лиам уже ощущал растущую волну ярости его старого друга, которую тот так долго сдерживал: его переживания из-за смерти Джульетты, чувства к Рейн и дикую ненависть к делу рук ее отца. Убийственный коктейльчик получается. Сколько времени и сил уйдет, прежде чем Хаммер избавится от этих эмоций? Со стороны Макена послышался тяжелый вздох.

— Я надеялся, что она сама расскажет о том, что сделал с ней ее отец. Жаль, что она этого не сделала.

Докатились.

— Рейн упоминала об этом, но…

Лиам показал на последнюю фотографию.

— Она никогда не описывала ничего подобного. Рейн сразу призналась тебе, что это отец избил ее?

— Нет. У меня ушли месяцы на то, чтобы вытянуть из нее кусочки правды, об остальном я мог только догадываться. Ведь не может же девочка сбежать из дома просто так, не собрав вещи и даже не надев на себя ничего, помимо того, что на ней в тот момент было?

Хаммер стиснул зубы.

— Частный детектив, которого я нанял, нашел этого жестокого ублюдка через два дня. И когда я наведался к тому в гости, то увидел у него на щеке свежие шрамы.

— Какое это имеет отношение к делу?

— Позже, она призналась, что лишь с помощью кухонного ножа ей удалось отбиться от Билла. Она всегда держала его под своей подушкой.

Лиам почувствовал, как ход его мыслей замедлился из-за окатившей его ледяной волны гнева и разочарования, но это было еще не все…

— Почему ты не убил эту жалкую тварь?

— Как бы я хотел этого, но мне пришлось заключить сделку с дьяволом.

— Что?

Лиам уставился на Хаммера будто тот растерял остатки своих мозгов.

— Навестив его, я представился и объяснил, что являюсь владельцем "Темницы". Я сказал ему, что его дочь находится теперь под моей опекой, и что больше, он ни при каких обстоятельствах, не увидится с Рейн снова.

— Зачем, черт возьми, ты рассказал ему все это?

— Я ведь приютил несовершеннолетнюю в секс-клубе. Поэтому мне пришлось выложить на стол все свои карты, в случае, если бы он попытался выследить ее и дошел до меня. Я выяснил, что ему нужно, чтобы держать свой рот на замке, а задницу подальше от Рейн. Правда, он тут же припугнул меня доносом в полицию и обвинением в педофилии, с тем, чтобы на меня повесили статью об изнасиловании несовершеннолетней.

— Надо было просто убить его, и проблема была бы решена, — прошипел Лиам.

— Или, хотя бы, вызвать полицию.

— Если бы я так поступил, Рейн попала бы в лапы социальной опеки. Я не стал рисковать и не хотел, чтобы она очутилась в еще более худших условиях, чем до этого. К тому же, если бы я поддался своему яростному порыву, то сразу бы оказался за решеткой и не смог бы защитить ее.

Даже, несмотря на то, что ему были так ненавистны эти объяснения, Лиам не мог отрицать логики в его действиях.

— Что произошло потом?

— Мы с Биллом пришли к соглашению о том, что я не стану докладывать полиции о его зверствах в адрес Рейн, а он будет молчать о ее местонахождении и никогда не сунется в ее сторону.

— Должно быть, тебе это встало в копеечку. Сколько?

Хаммер крепче сжал руль.

— Две тысячи долларов в месяц.

Лиам был поражен выше всякой меры.

— Ты платил этому членососу все шесть месяцев, пока ей не исполнилось восемнадцать?

— Нет. Я платил ему более шести лет, — решительно ответил Хаммер.

— Погоди, дай мне одну гребаную минуту. Это почти сто пятьдесят тысяч долларов!