Молодинская битва. Куликово поле Грозного Царя

«И ты бы ко мне отписала теперь, что идёт у сына Иоанна из больного места, или ничего не идёт? И каково у него это больное место, поопало, или ещё не опало, и каково теперь? Да и о том ко мне отпиши, как тебя Бог милует, и как Бог милует сына Иоанна? Да побаливает у тебя полголовы, и ухо, и сторона: так ты бы ко мне отписала, как тебя Бог миловал, не баливало ли у тебя полголовы, и ухо, и сторона, и как тебя ныне Бог милует? Обо всём этом отпиши ко мне подлинно… Да и о кушанье сына Иоанна вперёд ко мне отписывай: что Иоанн сын покушал, чтобы мне было ведомо».

Всякого рода болячки и язвы появлялись не случайно. Они были следствием постепенного отравления членов царствующего дома сулемой, ядом, приготовляемым на ртутной основе. Именно значительное превышение содержание ртути в останках Великих Князей и Великих Княгинь установлено при химическом анализе уже в наше время.

В счастье родившийся будущий государь Грозный, не долго пользовался этим счастьем, столь необходимым каждому на свет появившемуся, особенно к годы младенческие и годы детские.

Тяжела была доля маленького Иоанна, сиротской оказалась она. Когда ему едва исполнилось три года и три месяца, при странных обстоятельствах от странной болезни умер отец государь Василий Иванович. Иоанн был ещё слишком мал, чтобы до конца осознать всю глубину и тяжесть потери, но он видел, как горевала мать, как буквально убивалась она…

Рыдающей Елене Васильевне государь Василий Иоаннович говорил:

– Жена! Перестань, не плачь, мне легче, не болит у меня ничего, благодарю Бога!

Великая Княгиня понимала, что это не так, и, едва сдерживая рыдания, отвечала:

– Государь Великий! На кого меня оставляешь? Кому детей приказываешь?

Что мог ответить светлый государь? Не в его власти собственная жизнь и смерть. Только и сказал великой княгине:

– Благословил я сына своего Иоанна Государством и Великим Княжением, а тебе написал в духовной грамоте, как писалось в прежних грамотах отцов наших и прародителей по достоянию, как прежним Великим Княгиням.

А великая княгиня уже не могла сдержать рыданий. Государь крепко поцеловал её и велел вывести из комнаты. Он спешил исполнить то, что считал теперь важнейшим – принять постриг в свой смертный час…

Ещё пять лет оставалось маленькому Иоанну жить, хоть и без отца, но с лаской материнской и не чувствовать себя брошенным, позабытым и униженным. Отравили её и покинула она сей мир 4 апреля 1538 года, когда Иоанну не исполнилось и восьми лет.

Как бы ни рано взрослели в ту пору державные отроки, но в семь лет какая уж там взрослость?!

Поначалу то хоть опекал его князь, воевода, окольничий Иван Фёдорович Овчина Телепнев-Оболенский, боярин ко двору близкий, родной брат мамки малолетнего Иоанна Агриппины Челядниной, сын воеводы князя Фёдора Васильевича Телепня Оболенского, геройски павшего в 1508 году во время осады Мстиславля, да ведь только закрылись очи матери Елены Васильевны, тут же схватили его, несмотря на слёзные протесты юного государя, заковали в кандалы и бросили в темницу, где и убили спустя несколько дней 9 апреля 1538 года. Заточили в темницу и мамку Иоанна Агриппину, презрев просьбы государя-отрока.

Подняла голову крамола, и повисла жизнь государя-отрока на тоненькой ниточке, которую бояре-изменники не обрывали только лишь потому, что нужда была с помощью него решать свои дела и громить своих противников. И не было почти средь всех этих крамольников таковых, чтобы искренне и нелицемерно служили государю и государству Московскому. Кто напрямую Западу поддался, кто думал лишь о том, чтобы откусить себя кусок пожирнее от Москвы. Вольница нужна была всей этой жадной своре, вольница ради того, чтобы, взгромоздившись на шею народа русского, втоптать его в рабство и жить припеваючи.

И началось жестокое сиротство будущего грозного государя, номинально уже государем ставшего. Они с братом Юрием, родившимся 30 октября 1532 года – глухонемым под действием ядов, даваемых матери – испытали не царское к себе отношение.

Князья Иван и Василий Шуйские, захватившие полную власть при государе-отроке, тут же устранили верных правящей династии бояр, убрали подальше и митрополита Даниила с дьяком Фёдором Мищуриным, как приверженцев Василия Третьего и Елены Глинской. Они были немедленно отстранены от управления государством, причём, если митрополита Даниила заточили в Иосифо-Волоцкий монастырь, то Мищурина просто казнили без суда и следствия. Сами же «самовольно навязались … в опекуны и таким образом воцарились».

Началась тяжёлая, полная лишения жизнь. Маленьких братьев не кормили, не давали даже воды вдоволь напиться. Так, чтоб не умерли от жажды, да от голода подкармливали.