Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества

Этот переход друг в друга отдельных моментов должен рассматриваться также и с другой стороны, со стороны цивилизации, государства, богов-светоносителей. Мы уже видели, что для Гегеля именно государственная сторона, независимость государства от гражданского общества, его господство над ним, нашла свое воплощение в военном сословии как необходимой кульминационной точке общего сословия. Однако именно здесь, когда уже кажется, что в результате схематического и прямолинейного конструирования системы наконец будет окончательно преодолено все "подземное", стихийное, именно здесь вдруг поднимает голову сила, которая до сих пор еще не давала о себе знать.

Мы детально рассмотрели ту сторону социальной философии и философии истории Гегеля, согласно которой отношения государств друг к другу представляют собой действительный возврат естественного состояния. Мы также увидели, что, по Гегелю, при наличии этого состояния всякое правовое регулирование следует рассматривать как временную меру, действительную лишь до тех пор, пока она еще не вступила в коллизию с реальными интересами, с реальным соотношением сил и изменением этого соотношения сил в государстве. Гегель здесь рассматривает весьма реалистично отношение между правовым регулированием и социальной действительностью в противоположность тем иллюзиям, которые он вынашивал относительно роли права и его силы в рамках государства (то, что эти иллюзии небезграничны, показывает его — уже знакомое нам — воззрение, касающееся разложения и распада феодализма, французской революции и т. д.).

Государство, таким образом, согласно гегелевской концепции, является богом-светоносителем только снизу, только в отношении к гражданскому обществу. Действительно, реализуя свое существование, государство как целое вступает в сферу подземного, оно тотчас же подпадает под власть стихийного воздействия необходимости. Конечно, у Гегеля действительный смысл истории проистекает из этого стихийного противоборства государств, из неодолимого обновления естественного состояния. Высказывание Шиллера: "Мировая история и есть мировой судья" является эпиграфом всей этой борьбы, изображаемой Гегелем. Именно в этих пределах сфера истории все же означает победу бога света. Однако мы могли также увидеть, что изображаемая как бы "внизу" "трагедия нравственности" "наверху" должна повториться в целостном процессе мировой истории.

Это повторное воспроизведение основополагающего противоречия на более высокой ступени имеет у Гегеля свою очень интересную предысторию в выведении его "общего сословия", выступающего в облике военных; мы вновь вынуждены вернуться к этим выводам, ибо они имеют важное значение для нашей проблемы. Одна форма такого выведения нам уже знакома из учения Гегеля о сословиях. Здесь военные являют собой высшую точку государственности, светлую сторону человека.

Однако существует и другая, совершенно противоположная форма выведения, которая наиболее отчетливо сформулирована в "Системе нравственности". В этом сочинении есть большая глава под названием "Негативное, или свобода, или преступление". В этой главе Гегель развивает целый ряд принципов, которые впоследствии будут играть социально-историческую роль зла. Конкретный ряд образов отрицания начинается историческими исполнителями роли "уничтожения природного", Чингизханом и Тамерланом. "Фанатизм опустошения, поскольку он является абсолютным элементом и принимает форму природы, по внешнему виду непреодолим; ибо в основе безразличия и неопределенности лежит различие и определенное; но он, как и вообще отрицание, содержит в себе свое отрицание"[16].

Было бы очень интересно и примечательно уже одно то, если бы Гегель развил свою концепцию современного военного сословия, исходя из этого выдвинутого им же положения. Однако действительный ход развития его мысли еще более примечателен. В своем дальнейшем анализе он касается вопроса об отдельных преступлениях в уже сформировавшемся обществе. Он говорит о грабежах и воровстве, о преступлениях против чести, рассматривая которые он особо обращает внимание на то, что они возрождаются как бы через естественное состояние. Начиная с этого, Гегель рассуждает об убийствах, мести, дуэли и завершает свои суждения войной как кульминационным пунктом естественного состояния.