Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества

В этом отношении диалектическая логика Гегеля идет намного дальше, чем вся предшествующая философия. Однако это продвижение вперед, рассмотренное с точки зрения целого, лишь отодвигает проблему вдаль, а тем самым отодвигает и осуществление возможности решить частные вопросы теории познания с помощью открытого применения принципа отражения объективной действительности; поэтому на завершающей стадии все трудности должны проявиться с большей силой. Гегелевская логика показывает, что, с одной стороны, кажущиеся нам неизменными вещи становятся процессами, а с другой стороны, она трактует предметность объектов как результат "отчуждения" (EntauBerung) субъекта. Благодаря этому проблема кантовской вещи-в-себе была понята как взаимоотношение вещи и свойства, как проблема, которую отказался решать Фихте и решение которой Шеллинг вновь пытался найти на противоположном пути. Понимание предметов как "отчуждения" (Entaufierung) духа дает возможность Гегелю при гносеологическом рассмотрении эмпирической действительности, не осознавая этого, применить теорию отражения. Он может сравнивать любые мысли с объективной действительностью — и правильность этого критерия, состоящего в согласии с объективной действительностью, не отрицается в отдельных случаях, однако эта действительность понимается им не как реально существующая, независимая от сознания, а как продукт "отчуждения" (Enlauberung) субъекта, который выше индивидуального сознания. И так как процесс "отчуждения" (Enlauberung) является диалектическим, то благодаря этому он вопреки своей воле и неосознанно идет иногда в осуществлении материалистического критерия правильности дознания дальше, чем прежние материалисты.

Эта трудность впервые понята им как особенность целостного процесса познания. Гегель подчеркивает процессуальность познания, тот факт, что абсолют есть результат всего процесса. Само собой разумеется, что он нуждается для объяснения правильности познания всего процесса также в некотором критерии. Именно здесь можно увидеть, с какой необходимостью вытекают из гегелевских предпосылок общие понятия диалектики, на первый взгляд кажущиеся темными и мистическими. Если объективность предметов есть продукт предшествующего раздвоения тождественного субъекта-объекта, то из этого неизбежно следует, что критерий высшей истинности всего процесса может заключаться лишь в раскрытии тождества субъекта и объекта, в достижении тождественным субъектом-объектом самого себя. Но если этот путь духа начинается с изначального тождества, которое должно быть предположено в такого рода конструкции, а весь процесс трактуется как процесс создания предметности посредством "отчуждения" (EntauBerung), то, безусловно, необходимо, по Гегелю, представить новое обретение тождества субъекта и объекта как форму обратного освоения "отчуждения" (Entauberung), как превращение субстанции в субъект, как снятие предметности вообще.

Итак, гегелевская диалектика имеет по сравнению с другими формами гносеологии, развитыми в немецком идеализме, громадное преимущество: она может при объяснении целых больших областей человеческого знания прибегнуть к принципу тех теорий познания, которые исходят из отражения действительности, хотя Гегель и выводит этот принцип неверно. Тем самым гегелевская диалектика предоставляет широкий простор различным областям человеческого познания, большие возможности для правильного постижения внешнего мира, для разработки существенных характеристик познавательного процесса.

Но это лишь возможность. Вопрос о теоретико-познавательном критерии всего процесса познания, вопрос о том, с чем должен согласоваться познаваемый предмет, чтобы стать признанным в качестве истинного, Гегель может решить так же, как и его предшественники, лишь мистически и мистифицированным образом. Мы уже не раз подчеркивали, что Гегель не смог в определенных пунктах превзойти Шеллинга. Это подтверждается и на высших ступенях его философии. Именно эта теоретико-познавательная ограниченность — социальная основа которой, как мы надеемся, уже ясна — усугубляет и укрепляет религиозно-теологические тенденции гегелевской философии, несмотря на всю неоднозначность его отношения к религии. Ведь социальные силы должны в конечном итоге одержать верх. "Религиозное отражение действительного мира, — говорил Маркс, — может вообще исчезнуть лишь тогда, когда отношения практической повседневной жизни людей будут выражаться в прозрачных и разумных связях их между собой и с природой. Строй общественного жизненного процесса, т. е. материального процесса производства, сбросит с себя мистическое туманное покрывало лишь тогда, когда он станет продуктом свободного общественного союза людей и будет находиться под их сознательным планомерным контролем"[69]

.

4. "Отчуждение" ("Entaufierung") как центральное философское понятие "Феноменологии духа"