молодость

Тут нет ничего удивительного. Вода для неё нагревается вместе с топящимися печами и каминами, так что нужно было только проверить наличие чистых полотенец и положить сменное бельё для меня. Потому так и быстро. Моют же купальню два раза в день, если ей никто не пользуется, и сразу после мытья кого-нибудь. Поэтому Марика сделал, всё что положено, дала команду добавить воды в ёмкости, которую качают насосом, и пришла известить меня. Так что мне остаётся только прошлёпать в умывальную и плюхнутся в горячую воду, что я и делаю. Внутри тепло, поэтому грязная одежда летит в ящик для стирки, а я медленно опускаюсь в воду. Как же хорошо! Просто невероятно! Беру мочалку, мыло, начинаю отскребать кожу. Вскоре та даже свистит под волосом мочалки, сплетённой из жёсткого конского волоса. Благодать! Оставшееся время, выделенное себе, просто нежусь в воде. Наконец, споласкиваюсь, вытираюсь, одеваю на себя халат и иду в свои покои. Благо, они рядом. Там тоже тепло, чисто и уютно. Дёргаю за верёвочку, и спустя пять минут на пороге возникает снова Марика с вопросом в глазах:

— Девочка, принеси мой ужин.

Кивает, исчезает. Я же располагаюсь у камина, в котором вкусно потрескивают сосновые полешки, и вытягиваю уставшие ноги. Как же мне хорошо! Закидываю руки за голову, потягиваюсь — красота… Интересно, что сейчас будет? Свинтус или говядина? Впрочем, ради разнообразия могут притащить и баранину, а то и дичь. Ладно. Главное — это мясо. И — натта. До сих пор жалею, что не выпросил у Атти кофе. Сейчас вообще было бы как в Ирии. Ну, что поделать. Щёлкает замок двери, не оборачиваясь, бросаю:

— Неси сюда.

Через пару секунд в моём поле зрения появляется поднос, на котором большая миска с куском моего ужина, аккуратно нарезанный большими ломтями хлеб и чашка с настоем. Принимаю поднос, и тут обращаю внимание на то, что руки, держащие его, вовсе не Марики. Вскидываю глаза — это…

— Что тебе нужно?

Саури отступает назад на шаг, её лицо неподвижно, словно маска. На неплохом фиорийском она произносит:

— Я хочу прояснить отношения между нами.

— Никаких отношений не существует. Ты просто живёшь в замке, и всё. Тебе выделены служанки, которые занимаются только тобой. Все твои пожелания исполняются. Для безопасности ты считаешься моей женой. Но только считаешься. Я не требую от тебя исполнения супружеских обязанностей. Что тебе ещё надо? Хочешь уйти? Пожалуйста. Я не держу тебя. Даже готов выделить тебе какую-то сумму на первое время, хотя с деньгами у меня сейчас не очень. Новое платье? Скажи Марике, она закажет. Твоя комната ничуть не хуже моей. Я не изгоняю собаку, которую ты кормишь. Поэтому я прошу покинуть мои покои и не беспокоить меня больше впредь.

— Но…

Делаю нетерпеливый жест рукой — мол, давай, иди отсюда. Второй ставлю поднос на колени, беру нож. Затем начинаю разрезать мясо. Это говядина. Большой нежный кусок. Лезвие делит его на аккуратные дольки, разделав, приступаю к еде. Какая вкуснятина! Просто во рту тает. Запиваю наттой. До чего же бестолковая саури! Сказано тебе — оставь меня в покое! И так проблем выше крыши, а тут ещё ты собралась мне нервы мотать! Стоит и молчит, только нижняя губа мелко дрожит, словно хочет расплакаться, но… Ха! Я на всю свою жизнь запомнил слова отца — слёзы, сын, это самое страшное и самое верное женское оружие! Так что меня этим не проймёшь! Уф!.. Встаю, ставлю поднос с посудой на стол, утром слуги заберут. Иду в санузел, где мою руки и чищу зубы перед сном. Выхожу — Яяри всё ещё стоит на том же месте. Даже позу не сменила.

— Я ложусь спать, так что оставь меня.