Молодость. Автобиография… почти.

— Ну, раз выбраться отсюда пока невозможно, может, совершим тогда что-нибудь такое-эдакое-разэдакое?

— Совершим ритуальное омовение?

— Да нет.

— Так все-таки «да» или «нет»? — подколол его Сашка.

Мишка извернулся, ухватил того за нос и залепил хороший подзатыльник.

— Гимн себе сочиним какой-нибудь.

— Да ну? — мы чуть было не остановились.

— Ага, ну что-то типа: «Трепещи злодей! Только свистни — мы появимся!» или «Там, где ад и рай совместимы, там, где появилось что-то необычное и сверхъестественное, там появляемся мы!»

— Опа, круто! Только что-то все это мне до боли знакомо.

— Конечно, я ведь не дурак новое придумывать!

— А давайте мы их усовершенствуем, — подумав, сообщил я.

— Как?

— Соединим два в одном и получим коктейль «Джин-тоник», а ночью скидка будет.

— Ну, ты голова-а-а!

— С большой буквы «Гэ».

— Да ну вас.

Впереди замаячил свет. Мы обрадовались и с криком: «Нас не догонишь», влетели в ослепительно белую комнату, из-за чего пришлось закрыть на мгновение глаза. В этот момент мы на что-то натолкнулись, похоже на стену и пришлось открыть глаза. Матерь Божья! Мы попали… нет, здесь было не высоко, но вот где мы падали говорило о многом. Мы вновь оказались в том самом холле, куда доставил нас лифт, а свалились мы как раз из скрытой ниши, находящейся над ним. Мы просто замечательно, в стиле голливудских трюкачей, пролетели до противоположной стены, ударились об нее и, кувыркаясь по книжным шкафам, оказались подмятыми друг под друга.

И опять мы в изначальном положении: лифт, холл, мы…

В общем, голый нуль. Куда ни глянь — всюду клин.

Мы осмотрелись. Однако они убрали: ни трупов рептилий, ни разбросанных книг, ни переломанных стеллажей, вогнутых дверей — ничего этого не было, будто здесь не орудовала банда из трех человек, очень похожих на вновь ныне здесь стоящих. Меня вся эта система перемещения по комнатам стала раздражать, а когда меня кто-то или что-то раздражает — это грозит кому-то или чему-то серьезными неприятностями. «Ох, и нарвались же они на горячую руку, которая оторвет им голову»!

— Мне отчего-то кажется, что первоначальный план Александра сейчас воплотится в реальность, — обратился я ко всем.

— Ты о чем?

— Ну как, забыл? Ты же сам предлагал нам разделиться и идти вперед, а сам, в это время, хотел исследовать вон ту комнату, за нами.

— Где?

Обернувшись, мы ее не обнаружили. Позади, находилась только идеально ровная кладка красного кирпича. Как он уже надоел!

Я подошел к книжному шкафу, на котором вроде как совсем недавно сидел и хорошим ударом испробовал его на прочность. Крепкий. Не сломался, хотя из него и выпала пара книг.

— Тебе что, совсем заняться нечем? прикрикнул Михаил, поднимая книги. — Опа, Сань, а здесь телефон, сотовый!

— Да ну?

Раздался звонок. Мишка изумился, но ответил.

— Алло… Это Леха! — произнес он нам, прикрыв телефон ладонью.

Мы мигом оказались около него.

— Что хотел?

— Да так, решил позвонить, а то Серега с Димкой волнуются — не с кем пиво пить, да и проигранные восемьсот рублей кое-кто вернуть хочет.

Я только лишь развел руками и как можно более искренно улыбнулся друзьям.

— А по какому номеру ты звонишь? — усомнился Шурик.

— Ну, вы даете! Сначала напьетесь, а потом изгаляетесь, боровы инкубаторские!

— Ты хоть знаешь, где мы находимся?

— Ну, вы пни! Дома вы!

— Да? Как бы не так. Мы вообще черт знает где, у него на рогах. Может, лучше зайдешь и нам поможешь?

Прозвучало что-то невразумительное, послушался шум, писк, скрежет… В следующее мгновение сотовый почернел и рассыпался сквозь пальцы пеплом. Мишка отдернул руку, стал ее отряхивать и поминать неприличными словами создателя сего бедламного хаоса, предупреждая при встрече набить ему нос.

— Ёжкин фиг! — произнес он. — Давайте-ка в темпе вальса двигать отсюда телом и искать выход, а то на голодный желудок и ноги протянуть можно!

— Найти бы создателя этого сущего, я бы ему все ноги повыдирал и в уши вставил, — пригрозил Саня.

Не сомневаясь в правильности дороги, мы двинулись вперед, где в конце холла виднелась развилка направо и налево. Не знаю, верны ли будут мои суждения, но данное помещение представляло собой классическую букву «Т». Вот только интересно, что окажется за поворотом.

Опять по бокам висели картины. Стены, будто в музее, были заполнены ими до отказа. Картины… Что-то они стали надоедать, да и рисунки, в отличие от прошлых, попадались какие-то странные: «Холмс и Ватсон», «Отелло душит Ромео», «Дездемона танцует с Джульеттой», «Майкл сочиняет песни для Джексона». Ужас, кошмар и беспредел. Это не создателю нужно ноги вырывать, а художникам этой галереи. «Так, что это у нас? — Портрет Анри-Мари Раймон де Тулуз-Лотрек Манфа, написанный величайшей художницей восемнадцатого века — Комиссаровой Еленой Владимировной. Ну, нифига кто-то загнул название».