Молодость без страховки

– Этого прекрасного девущк я видель, но как его зовут, не знаю. Он сказаль, что к Зухрабу Фазиливичу прищёль, на работ устраиваться. Я сказаль, что Зухраб Фазиливича сейчас неть. И послал этого прекрасного девущк к вам, – обстоятельно разъяснил Аладдин и снова повторил: – Но как его зовут, он мне не сказаль.

– Её зовут Аврора Владимировна. Она теперь наша сотрудница, Аладдин. Так что будешь выдавать ей ключи от двадцать пятого кабинета, – объяснил Эмин Хосе, сдерживая изо всех сил радость по поводу того, что отныне «этого прекрасного девущк» он будет видеть каждый день. Пять раз в неделю он будет любоваться этим удивительным творением природы. В любой момент он сможет вызвать её к себе, дабы освежить в памяти черты безвременно ушедшей супруги своей.

– Ах! Какой красивый девущк! Роза, а не девущк! Э? – воскликнул Аладдин, аппетитно причмокнув губами, когда заместитель посла с Авророй покинули его.

На лестнице они столкнулись с удивительно интересным, статным мужчиной. Он был одет в роскошный белый костюм, что не удивило нашу героиню, а просто сразило наповал – никогда ещё, даже работая в одной из лучших столичных гостиниц, она не видела ни одного мужчины в белом костюме. Странно, но Аврора считала, что белый цвет придуман бог весть кем исключительно для свадебного платья невесты. Она не ожидала, что он может настолько идти в меру загорелому мужчине.

– Доброе утро, уважаемый Эмин Хосе, – поприветствовал заместителя посла незнакомец с тонкими, притягивающими чертами лица. – А что это за очаровательная девушка? – полюбопытствовал он, посмотрев на Аврору умными проницательными глазами.

Аврора была ему представлена как новый сотрудник, занимающий с сегодняшнего дня малопонятную для неё самой должность инспектора по контролю. Мужчину в белом костюме звали Руспером Шардоном. Он служил в посольстве референтом по вопросам культуры.

– О! Это замечательно! Нам давно не хватало инспектора по контролю! Мне очень приятно, Аврора Владимировна, – любезно сказал он. – А знаете, с вами выгодно дружить, – добавил Руспер и побежал по своим «культурным» делам.

Ещё на лестнице был слышен рёв пылесоса. Когда Аврора с Эмином Хосе поднялись на второй этаж, их взгляду открылось потрясающее зрелище. Фигуристая женщина... Женщина настолько фигуристая, что её можно сравнить не с шести– или семиструнной гитарой, а с гитарой, созданной (пардон!) из плотной резины (той самой, из которой изготовлены толстые чёрные (по локоть) перчатки, какие Аврорин отец тибрил в неограниченном количестве вместе с пластмассовыми лоточками, бутылями ацетона и глицерина из НИИ, куда очень удачно устроился снабженцем-экспедитором более шести лет назад), набитой до отказа ватой или поролоном. Она, наклонившись далеко вперёд – так, что из-под синего рабочего халата было видно то, что видно быть не должно ни в коем случае и ни под каким предлогом, пятилась, подобно раку, назад, совершая при этом неприличные телодвижения.

Женщина пылесосила.

– Это наша уборщица, Мария Ивановна Артухова. Замечательный, добросовестный работник, – как обычно, Эмин Хосе не мог обойтись без добавления лестной характеристики очередному сотруднику. – Мария Ивановна! Мария Ивановна! – пытаясь перекричать пылесос, обратился он к «поролоновой гитаре».

– Марь Ванна как козёл отпущения тут! Марь Ванна в каждой бочке затычка! Марь Ванна, сделай то, Марь Ванна, сделай это! Марь Ванна, сходи в булочную! Марь Ванна, отвези почту! Можно подумать, что у них курьера нет! Всё – Марь Ванна! А у меня тоже, мобыть, своих дел невпроворот! – возмущалась «затычка в каждой бочке». И надо отметить, ей с успехом удавалось перекричать пылесос.

– Товарищ Артухова! – гаркнул заместитель посла.

– Аюшки? – вдруг очнулась та. – Ой! Эмин Хасимович! А я тут пылесосю! Да... Вся в трудах праведных с утра до вечера, с утра до вечера! Ни свет ни заря, а я уж на ногах! Да... – растерялась уборщица – она, жалуясь сама себе, а может, пылесосу или ковровой дорожке (кто ж её знает?!), не ожидала столь внезапного появления начальства.

– И почему вы с Верой Фёдоровной вечно пытаетесь прилепить мне отчество? – возмущённо спросил Эмин Хосе. – Ну да ладно. Лучше познакомьтесь с новым членом нашего коллектива, – и заместитель посла представил ей Аврору.

– Ой! Какая хорошенькая! Какая чудесненькая! – плюясь, восхищалась Мария Ивановна. – А сколько же тебе лет?

– Двадцать пять.

– Как моей Светочке! – умилилась Артухова. – Эмин Хасимович! Светику моему ведь тоже двадцать пять! А дети есть?

– Дочь, Ариша, шести лет.

– Ой! А у меня внук – Ромочка. Ему четыре годика. Такой хороший мальчик! На прошлой неделе у меня разболелся зуб мудрости. Ну, я и говорю Светочке, наверное, придётся рвать. А Ромашка мне – я, говорит, с тобой к доктору пойду. Зачем, спрашиваю, там ведь скучно, очередь большая, одни взрослые. В общем, намекаю, что ему там неинтересно будет. А он мне и заявляет: «Ещё как интересно! Хоть послушаю, как ты орать будешь!» Представляете?! Представляете?! – упиваясь, рассказывала Артухова о своём внуке.