Молодые, но взрослые: поиск доверия себе и своим решениям

Взрослых ни с кем не спутаешь, ни с детьми, ни с подростками. Дети зависимы, неопытны, не уверены в себе, незрелы и нуждаются в старших. Подростки отличаются непредсказуемостью, непостоянны, импульсивны, дерзки, они гедонисты, нарушители правил. Но как мы объясним, что сегодня субъекты антропологии – крепкие, зрелые, самодостаточные, надежные, заметно отличающиеся от детей и подростков – встречаются не так часто?

Кризис взрослости

Взрослоцентричная история

Если бы сегодня пришлось описать жизнь взрослых, которая существовала всегда и была оправданна сама по себе, без потребности в объяснениях, мы бы оказались в затруднении. Можно сказать так: взрослые сами определяли, кто они есть и какими должны быть все остальные. Нет никакой необходимости, чтобы кто-то другой обосновывал их существование и приклеивал на них этикетки, давал определения или выносил суждения. История человечества всегда была взрослоцентричной.

Простить все самим себе и почти ничего собственным детям – большое преимущество, которое «опыт» предоставляет людям.

Эту трагическую правду показал шведский писатель Стиг Дагерман в книге «Обжегшийся ребенок»[9], в которой Бенгт, двадцатилетний главный герой, в письме самому себе пишет: «Прийти к тому, чтобы простить все самим себе и почти ничего собственным детям, – большое преимущество, которое опыт

предоставляет людям. То, что родители называют опытом, – попытка, до циничного успешная, отрицать все, что было удивительно чистого, правильного и настоящего в их юности».

Так было до тех пор, пока взрослые не оказались в очевидном кризисе. Он стал результатом психологических, социальных, экономических и исторических потрясений, которые в последние десятилетия подвергли их опасности и заставили усомниться, что роль взрослых – быть осью, вокруг которой вращается все человеческое существование.

Мне дороги дети и их удивительная душевная красота. Но детство не всегда прекрасно. Оно может быть несправедливым и несчастным. Вы оказываетесь в нем, независимо от собственных желаний, словно бросая монетку в надежде выиграть в лотерею, – вы рождаетесь в тех обстоятельствах и той семье, которые вам достались. Писательница Фланнери О'Коннор беспощадно права, говоря, что любой, кто пережил свое детство, имеет достаточно информации о жизни и готов смело встретить ее оставшуюся часть. Я считаю, что чем подросток старше, тем лучше, но также знаю, что редко когда можно чувствовать себя хуже, чем в плюс-минус шестнадцать лет. Это не такая уж завидная фаза развития, если она затягивается.

С другой стороны, взрослая жизнь – она, безусловно, не лишена боли и несправедливости, – на мой взгляд, представляет собой зенит, наивысшую точку жизненного пути, которая дает тем, кто ее достигает, возможность жить в полной мере, самостоятельно принимать решения и пожинать их плоды.

Или, по крайней мере, так оно в теории.

Взросление должно представлять собой нечто желанное.

Не слишком торопясь вступить в эту пору, молодые люди, однако, должны стремиться к этому. Да, они будут вынуждены попрощаться с беззаботностью, но взамен они обретут власть, то есть получат возможность поступать, как считают нужным, и привилегию не спрашивать разрешения.

В моем понимании быть взрослым – значит достичь того этапа своей жизни, когда разрешения ты спрашиваешь только у самого себя.

Однако я постоянно нахожу доказательства: никто не хочет становиться взрослым. Причин этому несколько, и я назову первую: у нас нет достоверных описаний взрослой жизни. А как можно стать кем-то, если ты не знаешь, что именно этот кто-то собой представляет? Трудно стремиться к цели, когда не знаешь, на каком расстоянии от нее находишься, какого цвета ленточку нужно будет перерезать, после какого сверхчеловеческого усилия последует напиток с минеральными солями и облегчение. Как понять, что ты стал взрослым, если даты рождения в паспорте уже недостаточно? Как определить, кто действительно взрослый, если нас радуют самостоятельные и ответственные дети (!) и если это мы, а не подростки, поливаем оскорблениями в социальных сетях людей, заходя с фейковых аккаунтов, в то время как подростки, наблюдая за этим, закатывают глаза?

На мой взгляд, причина, по которой нам не хватает ясности в вопросах зрелости, не столько в том, что мы не знаем, кто такие взрослые. Мы не понимаем, куда они пропали. А если взрослые перестали быть взрослыми, транслируется негативная реклама взросления. Ее посыл: даже взрослые теперь не заинтересованы в том, чтобы быть взрослыми.

Но тогда… кто же такие взрослые сегодня?

Кто такие взрослые?

Я провела дома небольшой антинаучный опрос, задав вопрос: кто такие взрослые?