Молот богов. Сага о Led Zeppelin

Сразу после Рождества группа вылетела в Денвер для американского дебюта в сопровождении Ричарда Коула и роуди Кенни Пикетта по кличке Писквик. Именно тогда Ричард Коул впервые услышал Лед Зеппелин. «Невъебенные гиганты», — подумал он. «Но еще слабо заявили о себе». Спустя два дня группа уже находилась в Бостоне, чтобы играть в “Tea Party”. Грант считал именно этот клуб ключевым в достижении успеха в среде американской студенческой молодежи. Именно здесь группа пережила первый взрыв истерии вокруг своего имени, когда по окончании концерта публика семь раз вызывала музыкантов, хотя и играли они не полтора часа, как условились, а целых два. В новых одеждах (под хиппи), промокших от пота, они без предварительных репетиций играли хиты Элвиса, Yardbirds и классику Чака Берри. Один раз во время репризы при исполнении “How Many More Times” Джимми знаком попросил Джонса посмотреть вперед, где целый первый ряд юнцов склонили головы в знак признания группы.

На следующий день состоялась встреча Лед Зеппелин с нью-йоркской прессой. Один импрессарио “Atlantic” взял группу в журнал “Billboard”, где его сотрудник шутил относительно слишком длинных волос музыкантов. “Hit Parader” взял интервью у Джимми. Журнал описывал Лед Зеппелин как импровиз-блюз группу, которая пыталась защитить себя от обвинений в воровстве идей Хендрикса и Клэптона. Якобы музыканты держатся лишь за счет работы со смычком и нового приобретения — стальной гитары с педалью, которую Пейдж собирался использовать при записи альбома группы. Когда задали вопрос — что бы он посоветовал начинающим гитаристам — Джимми ответил: пользуйтесь легкими струнами.

Старой цитаделью Yardbirds было западное побережье США, поэтому Питер Грант запланировал большое количество концертов именно в этом регионе. Обычно концерты открывала Vanilla Fudge. (Иногда они играли перед демагогической детройтской группой МС–5). В последний день года группа выступала в орегонском Портленде. Оказалось невозможным поехать в Лос-Анджелес, так как сильная вьюга перекрыла все пути в аэропорт. Твердо решили, что необходимо назначить день выступления в “Whisky” — главном оплоте рок-музыки Лос-Анджелеса. Шоу должно!!! состояться. Поэтому Ричард Коул нанял автофургон, следовавший в Сиэттл. Погода стояла мерзкая — сильнейшая снежная буря сопутствовала путешествию. Во что бы то ни стало надо было сесть на самолет в Сиэттле (благо, аэропорт еще не был перекрыт). Писквик прибыл на час раньше, перегнав фургон с оборудованием и оснащением. Дорога была пуста, за исключением лишь редко встречавшихся рефрижераторов, а видимость из-за пелены снега практически равнялась нулю, но Коул неустрашимо рвался вперед, прислушиваясь к зловещему бормотанию Питера Гранта о том, что нужно обязательно успеть на самолет. Когда Лед Зеппелин добралась до Скволами Пасс, они вдруг обнаружили, что дорога заблокирована дежурной полицейской машиной, а проезжая часть перекрыта лавиной снега. Полицейские оттолкнули Ричарда Коула, посоветовав держаться подальше от дороги. Дождавшись, когда машина полисменов постепенно растворилась в непроглядности снегопада, Ричард опять вырулил на дорогу и миновал заграждение с табличкой «Проезд закрыт». Они ехали сквозь пургу, оставляя позади закрытые бензоколонки и снежные завалы. Через некоторое время все осознали, что Писквик не сумел пробраться через заграждение, а это значило, что группа лишилась инструментов и оборудования. Моральное состояние музыкантов было крайне низкое, особенно у Роберта и Бонзо, которые тряслись в фургоне и проклинали все, предпочитая остаться в живых и впредь путешествовать не далее Волверхэмптона. «Мы тогда с Бонзо были просто детьми», — скажет Роберт впоследствии. «Нам было по двадцать и мы боялись смерти … И никогда раньше мы не были участниками известной группы».