Молот и крест. Крест и король. Король и император

– Сказанное тобою о видениях, Вальгрим, может быть правдой, но мы видим одно, а понимаем другое. И если ты не сможешь отрицать то, о чем я уже рассказывал, изволь объяснить мне, что это означает. Как нам известно, наш брат Фарман видел одноглазого англичанина, когда у того еще было два глаза. В видении появился Асгард, обитель богов, и англичанин там был в роли Вёлунда, хромого кузнеца богов. И Фарман узрел, что Прародитель Живущих, Отец Всего Сущего с ним разговаривает. Никто раньше не наблюдал, чтобы смертный удостоился подобного. Так почему же я не могу считать, что у этого человека божественное предназначение?

Вальгрим кивнул:

– Я знаю, что твои видения истинны, Виглейк, и видения Фармана тоже. Ты лицезрел в прошлом месяце смерть тиранов, и торговые суда уже успели принести нам весть, что это и в самом деле произошло. И я не оспариваю, что ты видел одноглазого в обличье Вёлунда. Но как ты только что сказал, видеть – это одно, а понимать – другое. О чем же свидетельствует история Вёлунда?

Он снова огляделся, убедившись, что слушатели, как всегда, живо интересуются священными преданиями.

– Мы все знаем, что жена Вёлунда была лебедью и после того, как она оставила мужа, его захватил Нидуд, владыка народа ньяров. Нидуд хотел, чтобы Вёлунд поработал у него кузнецом, но боялся, что тот сбежит, поэтому перерезал ему сухожилия и заставил работать в Севарстёде. И что же делал там Вёлунд?

Голос Вальгрима понизился до распевного баса жреца Пути:

Сидит он,не спит он,все молотом бьет —скоро скует он

для Нидуда ковы.

– Он сделал королю золотые браслеты, и ожерелья с самоцветами, и чаши для эля, и мудреные полозья для саней. Он выковал меч – такой острый, что резал полотно, и такой прочный, что мог перерубить наковальню. Но что сделал Вёлунд, когда два маленьких сына Нидуда пришли посмотреть на чудеса? Заманил их в кузницу, обещав показать диковинки, открыть свой ларец.

Снова Вальгрим заговорил нараспев:

Встали у скрыни,ключи спросили, —

алчба их сгубила,как внутрь заглянули[56].

– Вёлунд убил их, закопал их тела под кузницей, из зубов сделал ожерелье, из черепов – кубки, из ясных глаз – броши. И все это отдал Нидуду. А когда дочь Нидуда пришла починить кольцо, что он сделал? Опоил ее пивом, изнасиловал, вышвырнул вон.

Она, плача, пожаловалась отцу. Тот отправился за головой Вёлунда. А Вёлунд, трэлл с перерезанными сухожилиями, надел крылья, которые сделал в своей кузнице, и улетел. Что за хитрость он выковал для Нидуда? Он выковал месть. Поэтому его так зовут – Вёлунд. От слова «хитрость», vel.

Собравшиеся сидели молча, размышляя над давно известной им историей.

– И теперь я вас спрашиваю, – сказал Вальгрим, – кто герой этого предания? Вёлунд с его коварством, как нас убеждали? Или Нидуд, пытающийся противоборствовать ему? Я говорю тебе, Виглейк: что до англичанина, так он Вёлунд, это ясно. А мы – Нидуд! Он убьет наших сыновей и изнасилует дочерей. То есть отвратит нас от нашего дела и заставит служить его замыслам. Нидуд сделал только одну ошибку, когда попытался использовать искусство Вёлунда и уверовал в собственную безопасность, хотя враг всего лишь хромал. Ему следовало убить Вёлунда и сделать это наверняка! Потому что люди вроде Вёлунда или англичанина опасны, даже когда искалечены. Ведь они подобны жене Вёлунда, лебеди: это люди не с одной шкурой. И не лебедем обернется этот англичанин, а скорее драконом или курганным чудовищем, мертвяком. Хагбарт, я спрашиваю тебя: разве он не сказал, что уже бывал в могиле?

Круг взволнованно зашевелился, оценивая неожиданное заявление Вальгрима. Все увидели медленный, неохотный кивок Хагбарта.

Торвин не выдержал, как и предвидел Вальгрим:

– Это все верно, но ты же просто играешь словами. Конечно, парень раньше бывал в могиле – достал из нее сокровище королей. Он раскопал курган киркой и героически выбрался наружу. Он не жил в усыпальнице. Будь здесь Вига-Бранд, он бы тебя высмеял за одно предложение оставить деньги в могиле. Я призываю всех вас: смотрите глубже слов. Смотрите на поступки. Шеф Сигвардссон – давайте будем называть парня его настоящим именем – целую страну обратил в нашу веру, избавил ее от христианских храмов. Если где и остались католические священники, то лишь подобные нам, те, что сами себя кормят и работают для своей паствы. Он убил Ивара Рагнарссона. И можно ли сомневаться, что он стремится к знанию, все отдаст ради знания? – Торвин, призывая к молчанию, поднял руку. – Если не верите мне, тогда слушайте.

Снаружи, откуда-то поблизости, до жрецов доносились знакомые звуки, но совсем не те, какие можно было бы ожидать во время священного круга. Над окрестностями святилища, над слежавшимся и утоптанным снегом неслось лязганье тяжелого молота, тонущее в шумном пыхтении кузнечных мехов. Где-то работали кузнецы.