Молот ведьм

Нельзя сказать, что работа над монографией придала моей жизни какой-то высокий смысл, но во всяком случае, мне было чем себя занять, кроме постоянного сердитого брюзжания перед телевизионным экраном или компьютерным монитором. А еще можно было под благовидным предлогом не ложиться спать одновременно с женой. В этом случае нам с ней могла бы прийти в голову мысль, что надо заняться сексом, и оба испытали бы неловкость: секс давно стал редким и скучным событием, которое если и происходило, то, главным образом, потому что так надо, и занимались мы этим быстро, неохотно, словно не слишком приятными делами по хозяйству — сделать, да и забыть поскорее. За двадцать девять лет могут остыть даже звезды, а не только человеческая страсть, вот и наш брак остыл и прокис, как недельной давности суп, подернувшись тусклой, жирной пленкой повседневной привычки. Наверное, сказывался и возраст — мой, не ее. Жена была старше меня на год, что вообще не замечалось, когда нам было по двадцать с небольшим, даже в тридцать лет, но сейчас… Сейчас мне было всего сорок девять, а ей — уже пятьдесят, и она выглядела на каждый год из прожитых полусотни лет, не больше, не меньше. Нет, это не было серьезной проблемой для отношений: слишком много пройдено и пережито вместе, чтобы отсутствие полноценной интимной жизни оказалось сильнее, чем дружеские чувства, которые мы испытывали друг к другу. Просто в какой-то момент времени я понял, что живу в одной квартире с милой, интеллигентной, доброй, стареющей женщиной, которая ведет домашнее хозяйство. Вот и все. Проблема была в другом.

Хотя близость с женой давно перестала быть желанной, секса я хотел невероятно. Дико. Чего уж там, трахаться мне хотелось, до озверения.

«Среди всех видов борьбы, борьба со своей похотью тяжелее всех. С ней вечно кипит война, и победы в ней редки»

[20]

.

Поэтому обычный вечер и первая половина ночи выглядели обычно следующим образом. Я приходил домой, стараясь задержаться на работе подольше, чтобы вернуться часам к девяти, к позднему ужину. Потом мы сидели с женой перед телевизором, иногда молча, иногда перебрасываясь репликами, в которых не было нужды, настолько хорошо знакомы были все вопросы, которые мы могли задать, и ответы, которые всегда получали. «Как дела?» — «Нормально, устала только» — «Что на работе?» — «Да как обычно» — «Дочь не звонила?» — «Нет, а тебе?» — «Тоже нет». Иногда, глядя в экран, я не выдерживал и разражался-таки язвительным ворчанием, и тогда жена просила, чтобы меня прекратить, потому что и так вокруг достаточно негатива, а тут я еще. Затем, обычно незадолго до полуночи, она уходила в спальню. Иногда перед сном я целовал ее в щеку — если не забывал. Потом шел на кухню, включал ноутбук, и начиналась моя ночь и мое время.

Я открывал файл с рукописью на последней странице, иногда пробегал глазами написанное накануне, потом сворачивал документ, входил в интернет и отправлялся на порносайты. У меня было в закладках два — три подобных ресурса, и к выбору материала для просмотра я подходил аккуратно и методично. Я открывал несколько вкладок с различными категориями: там были и зрелые, крупные женщины с массивными, блестящими от масла грудями и огромными задницами; и тоненькие девочки в очках и с брекетами в образе псевдоневинных школьниц; приемные мамочки, дающие падчерицам уроки анального секса; юные няни, которых склоняли к соитию отцы их подопечных; секретарши, медсестры, горничные, стриптизерши, спортсменки, агенты по недвижимости и актрисы, проходящие кастинг; они занимались сексом на столах в офисе, в кабинетах врачей, на улице, в подъездах, в возбуждающе грязных общественных туалетах, кабинках пляжных раздевалок и в барах, на глазах у вначале изумленной, а потом присоединяющейся к действу публики. Особых предпочтений у меня не было; хотя, конечно, вариант со школьницами и студентками всегда был беспроигрышный, если другие сюжеты почему-то не вдохновляли.