Молоток и гвозди (ЛП)

Придушенный крик вырывается из моего горла, когда она втягивает меня так глубоко, что ее нос касается моего живота. Я чувствую, как ее горло сжимается вокруг головки моего члена, когда она сглатывает. Она отстраняется, глубоко вдыхая через нос, прежде чем начать двигать головой. Ее горячий, влажный рот — это чистая агония, но в самом лучшем смысле этого слова. Я опускаю подбородок на грудь и поддаюсь порыву пошевелить бедрами. Ее волосы падают вперед, закрывая мне обзор.

— Детка, откинь волосы назад, — вздыхаю я.

Ее рот отрывается от меня, и она ухмыляется.

— Ты хотел, чтобы я носила волосы распущенными, — говорит она, а затем проводит языком по чувствительной нижней части головки моего члена.

Мое тело содрогается, а дыхание учащается. Я долго не продержусь. Моя кровь горит от этой девушки и ее выходок. Я не думаю, что смогу выдержать больше.

— Пожалуйста, Харли, пожалуйста, — умоляю я.

— Раз уж ты так мило попросил, — щебечет она, собирая волосы в одну руку.

Свободной рукой она обхватывает основание моего члена и снова погружает меня в свой рот. Я рычу от облегчения. Никогда в жизни мне так сильно не хотелось кончить. Я смотрю, как мой член исчезает между ее сочных губ, и это самое манящее зрелище, которое я когда-либо видел. Оно навсегда останется в моей памяти. Я стону и двигаю бедрами в такт ее ритму. Она поднимает глаза и смотрит, как я наблюдаю за ней. Ее рука начинает поглаживать мой ствол, сосредоточив свой рот на головке моего члена.

— Блядь! Харли, я уже близко, — хриплю я.

Она хмыкает, и мои глаза закатываются. Я откидываю голову назад и закрываю глаза. Я громко стону. Мое дыхание сбивается до резких вздохов. Мои бедра подрагивают, когда меня накрывает оргазм. В последнюю секунду Харли отстраняет свой рот и наклоняет мой член так, что я кончаю на грудь и живот. Она гладит меня по животу. Каждый мускул в моем теле напрягается. Харли замедляет движения, но не останавливается. Ее большой палец проводит по головке, которая теперь очень чувствительна, и все мое тело яростно дергается.

— Блядь. Харли, я кончил, ты должна остановиться, — тяжело задыхаюсь я.

Моя голова слишком тяжела, чтобы поднять ее, и я явно не могу использовать руки, чтобы остановить ее.

Ее большой палец снова задевает меня. Мышцы моего пресса болезненно напрягаются, а тело снова сильно дергается.

— Пожалуйста, детка, пожалуйста, остановись, — умоляю я.

Ее рука медленно отстраняется, и я опускаюсь на диван, мой обмякший член безвольно лежит на бедре.

Я не могу пошевелиться. Мало того, что мое тело кажется очень тяжелым, я уверен, что мои руки и ноги онемели от долгого пребывания в одном и том же положении. Чувствую, что диван двигается, но я слишком измучен, чтобы пытаться понять, что делает Харли. Я слышу, как на кухне течет вода, и через несколько секунд чувствую теплую тряпку на своей груди и животе. Приоткрыв глаза, я вижу, как Харли сдерживает улыбку, вытирая меня.

— Ты злая, — устало бормочу я.

Она звонко смеется и чмокает меня в губы. Затем кладет тряпку на журнальный столик, который, к счастью, стеклянный, хватает меня за плечи и поднимает на колени. Затем она двигается за мной и развязывает свои узлы, позволяя мне освободить руки от рубашки. Я стону и разминаю плечи; они не в восторге от того, что их так долго сковывали.

Я медленно, но верно поправляю одежду. Я устал. Сажусь на диван, ссутулившись в углу и упираясь головой в подушку. Я закрываю глаза, потому что они слишком тяжелые, чтобы держать их открытыми. Слышу, как на кофейном столике звякает тарелка, а затем диван прогибается рядом со мной.

— Я принесла твой ужин, — говорит Харли.

— Ты ждешь, что я сейчас буду есть? — бормочу я.

Она хмыкает.

— Ты не обязан, но я умираю от голода, и все это слишком вкусно пахнет, чтобы пропасть.

***

Должно быть, я задремал, потому что в следующее мгновение Харли похлопывает меня по бедру, и я резко просыпаюсь. Сажусь, опираюсь локтями на колени и потираю лицо руками. Оглянувшись через плечо, я вижу, что Харли ухмыляется.

— Как долго я был в отключке? — спрашиваю.

— Около получаса, — отвечает она.

— Черт, извини. — Я вздыхаю.

Она пожимает плечами и самодовольно ухмыляется.

— Не могу сказать, что виню тебя.

Я смеюсь.

— Ты гордишься собой, не так ли?

Она смеется.

— Да, горжусь. Ты первый парень, которого я заставила уснуть.

Я улыбаюсь.

Она мило улыбается мне в ответ, и я чувствую, как внутри меня что-то сдвигается. Что-то глубоко в моем сердце, в моей душе. Что-то, к чему я не уверен, что готов. Что-то, с чем не знаю, справлюсь ли я.

— Может, нам вернуться к выбору шкафов? — тихо спрашиваю я.

Харли кивает мне.

— Конечно.

Харли