Молотов. Полудержавный властелин

Как можно было доверять такому человеку, когда он тут же предавал фактически? Но человек он умный, бывалый, хорошо знал заграничные дела. К Сталину он относился хорошо, но, я думаю, внутренне он не всегда был согласен с тем, какие решения мы принимали. Я считаю, что в конце жизни он политически разложился. Поэтому зря Эренбург в своей книге сетует, что Сталин отстранил его и не давал работы.

04.10.198 5

И еще о Литвинове

— Черчилль пишет: «Смещение Литвинова ознаменовало конец целой эпохи…» Это когда сняли Литвинова, а вас назначили на его место. «Оно означало отказ Кремля от всякой веры в пакт безопасности с западными державами и возможность создания фронта против Германии». Он считает, что Литвинов был за союз с западными державами — с Францией, Англией…

— Это правильно, — подтверждает Молотов.

01.01.1986

— Кого вы считаете у нас наиболее сильным дипломатом — в тот период, когда вы работали?

— Кто был дипломатом? Сильным? У нас централизованная дипломатия. Послы никакой самостоятельности не имели. И не могли иметь, потому что сложная обстановка, какую-нибудь инициативу проявить послам было невозможно. Это неприятно было для грамотных людей, послов, но иначе мы не могли. Кроме Чичерина и Литвинова, которые наверху были, роль наших дипломатов, послов, была ограничена сознательно, потому что опытных дипломатов у нас не было, но честные и осторожные дипломаты у нас были, грамотные, начитанные. Я думаю, нас надуть было довольно трудно, потому что все было в кулаке сжато у Сталина, у меня, — иначе мы не могли в тот период. В общем, мы своей дипломатией централизованной, я говорю — централизованной, то есть зависящей во всем от центра, от Москвы, руководили довольно уверенно, но на рискованные шаги не пускались, потому что надо было иметь очень проверенных людей, грамотных, знакомых с иностранными дипломатами и дипломатией — немецкой, французской, английской. Американская дипломатия не играла активной роли. Только перед началом Второй мировой войны она стала играть определенную роль.

Не помню, чтоб мы были обмануты иностранной дипломатией когда-нибудь. Конечно, в одних случаях мы действовали более умело, в других — менее, но всегда с большой осторожностью, и больших промахов мы, по-моему, не допустили. А мелкие были, конечно. И средние были промахи, недостатки. Послы из других государств, которые работали у нас, они тоже развернуться не могли, потому что в той сложной, накаленной обстановке нам приходилось быть очень осторожными. По-моему, этим мы брали то, что нам надо.

Дипломатия у нас была неплохая. Но в ней решающую роль сыграл Сталин, а не какой-нибудь дипломат.

— А Сталин тоже, видимо, был дипломатом?

— Конечно. Еще бы! Очень даже… я подчеркиваю, что наша дипломатия тридцатых, сороковых, пятидесятых годов была очень централизованной, послы были только исполнителями определенных указаний. Эта дипломатия в наших условиях была необходимой, и она дала положительные результаты.

— Но от посла тоже многое зависит…

— Много зависит. Но наши послы не всегда хорошо знали иностранный язык. И тем не менее мы умели поддерживать неплохие отношения с тем, с кем нужно, и в тех пределах, в каких допустимо.

16.01.1973, 04.10.1985

Карахан

— Карахана послали как-то нашим представителем в Китай, когда еще был жив Сунь-Ятсен, президентом считался в Китае.

Карахан приехал в Кантон и воспользовался рикшами.

«Он признает нашу нацию», — подтрунивал Сунь-Ятсен над Караханом.

08.01.1974

Страна для социализма

Рассказываю о недавней поездке на Колыму, о встрече в Магадане с артистом Вадимом Козиным. Он никого не обвиняет, высоко говорит о Сталине.

— Проучили человека. Разбираться стал в политике, — поясняет Молотов. — По-моему, первый о Колыме заговорил у нас Ворошилов. Он побывал на Дальнем Востоке, на Камчатке, кто-то его там накачал, он вернулся: «Колыма! Колыма!» А мы и не знали никакой Колымы. И пошло, и пошло!

— В 1929 году там высадился геолог Билибин и открыл огромное месторождение золота.

— Вот тогда и заговорили.

— Поехали туда обычные люди сначала, комсомольцы, а потом стали туда ссылать. И Королев там сидел — в Сусумане. Его перепутали с кем-то, и он попал по ошибке вместо Тушинского завода на Колыму.

— Я не знал, что Королев там сидел, — говорит Молотов.

Я рассказываю о богатстве недр Колымы: ищут золото, находят ртуть…

— У нас такая территория, все не охватишь, — соглашается Молотов, — все не исследуешь, большие расстояния. В этом смысле мы довольно счастливые люди. Нашли для социализма такую страну, где все есть, надо только искать! И все можно найти.