Монах

А забавляться Васк желал у купца дома — в этом есть особое удовольствие — войти в дом любого человека и взять всё, что хочешь, даже его детей. А иначе зачем нужна власть?

В общем — дом купца отличался тем, что стоял не в таком оживлённом месте, как собор, а значит шансы уйти безнаказанно были выше.

У Андрея иногда было свободное время, потому ему не составляло труда выяснить отследить часы посещения адептом осчастливленной семьи. Обычно это посещение было ночью, после того, как в полночь заканчивалась чёрная месса, в которой должен был участвовать каждый адепт, где бы он ни был. Никто не мешал монаху примерно в это время выйти минут на пятнадцать, сделать своё дело и вернуться назад.

Так и вышло. Андрей выскользнул из трактира поздней ночью и бегом бросился по улице, вначале перпендикулярно нужному направлению, по переулку — чтобы никто не сопоставил его передвижения и последующие события, если вдруг заметят, а потом уже напрямую к дому купца.

На улицах было темно — никакого освещения, кроме света луны, не было предусмотрено — кто будет оплачивать освещение улиц? Богатые люди всегда имеют слуг с факелами, а бедные — ну что бедные — кого волнует, как они ходят? Ну, сломает башку какой-то сапожник или плотник, и что? Бабы ещё нарожают…

Андрею было на руку это отсутствие света, тем более что прибывшего к дому адепта, с его факелами, было видно издалека. Монах за спиной нёс арбалет, прихваченный им заранее и спрятанный в своей каморке среди барахла. Он приделал к нему лямки, наподобие, как у рюкзака и теперь тот не бил ему по спине, а плотно лежал между лопаток, как тихий смертоносный зверёк.

На все передвижения у Андрея ушло минут семь, и вот он уже лежит за пышными кустами отцветшей сирени, густо выросшими возле забора. Всё получилось точно по часам. Возле входа в дом скучали гвардейцы адепта, охраняя карету и следя, чтобы никто не подходил к ней ближе чем на два метра. Впрочем — и подходить-то было некому — поздняя ночь. В такое время по улице бродят или припозднившиеся гуляки, или поджидающие их грабители.

Адепт вышел минут через десять после того, как монах засел в кустах через дорогу от дома купца, немного наискосок. До кареты было метров семьдесят, и Андрей не сомневался в точности выстрела — он уже отлично натренировался обращаться с арбалетом, тем более что стрельба из этого оружия была очень похожа на стрельбу из винтовки — вот только расстояния другие, да звук не тот.

Болт вложен в арбалет, прицел взят…адепт вышел из дома, повернулся, довольно потягиваясь, как сытый кот, и тут ему в висок со стуком ударила арбалетная стрела, так, что едва не вышла с другой стороны. Этим ударом адепта отбросило в сторону, как будто по голове ему врезали бейсбольной битой.

Андрей не стал наблюдать за тем, как охранники ошеломлённо склонялись над исчадьем, раздумывая — что же это такое случилось? — он тут же закинул арбалет за спину и дал дёру.

Стрел с собой у него было мало — он взял всего две штуки, всё равно больше раза выстрелить не удастся, а тащить с собой лишнюю тяжесть ни к чему. То, что охранники не сразу поняли, что адепта кто-то застрелил, дало ему такие не лишние три секунды — гвардейцы были слишком расслаблены и не верили своим глазам — ну кто может напасть на самого адепта? Кому в голову придёт эта дурная мысль? Но пришла.

И первым это дошло до лейтенанта гвардии, высокого светловолосого мужчины, одетого в тёмный камзол с дорогой золотой цепью на шее. Несмотря на свой вид опереточного злодея, он не был дураком и сразу сообразил, откуда могла прилететь стрела.

Взревев как тигр, лейтенант показал рукой в сторону кустов, где раньше сидел Андрей и вся толпа — человек десять, бросилась в тут сторону, оставив у кареты труп исчадья, ошеломлённого кучера и домочадцев купца, выглядывающих из дома.

За три секунды Андрей успел забежать за угол, и всё больше увеличивал разрыв между своими преследователями — им пришлось разделиться, одна часть побежала за угол, за ним, другая в противоположную сторону. Стражники не видели его, но другого пути отхода просто не было — бежать можно было только туда, влево или сюда, направо.

Андрей поднажал, как мог, и ушёл бы вполне безнаказанно, однако, на беду, одна из дверей, ведущая в какую-то забегаловку, открылась, осветив пробегавшего мимо убийцу светом, падающим из обеденного зала. Преследователи увидели его фигуру и поднажали, ускорив преследование.

Андрей подумал, задыхаясь от бега: " Давно не тренировался, надо бы кроссы почаще делать. Форму теряю. А гвардейцы довольно шустрые…видимо стараются тренироваться. Или же ярость сил придала…надо или заводить их куда-то и отрываться, или же мочить всех. Иначе я приведу их в трактир. Вот тогда будет взаправду плохо".

Он на ходу свернул в какой-то переулок, как он помнил — ведущий в трущобы к крепостной стене и сорвав со спины арбалет, пристроил на него болт.

Первый же попавший в поле зрения стражник получил болт в грудь, от этого их прыть поумерилась — получить в темноте неизвестно откуда прилетевший смертоносный гостинец никому не хочется.