Монах

— Вставай, вставай — сейчас баланду принесут — кто-то толкнул его в плечо.

Андрей проснулся — нет, это был не кошмар. Всё так и есть, как ему привиделось — ритуальные казни, тюрьма с насекомыми и безнадёга впереди. Безнадёга ли? Пока живу — надеюсь! — Андрей не помнил, откуда он взял эту пословицу, что-то латинское, что ли…но в ней было суть того, как он намеревался жить дальше. Кроме надежды ему ничего не оставалось.

Он пошёл к решётке, перекрывающей проход на волю — там стояли несколько котлов на колёсиках, из которых черпали какую-то тёмную жидкость и выливали в глиняные чашки. Андрей получил свою порцию дурно пахнущей баланды с куском похожего на глину хлеба и уселся у стены, задумчиво отхлёбывая баланду через край чашки — надо было восстанавливать силы, а какая бы не была баланда, некоторое число калорий в ний присутствовало. Дохлебав, он дожевал хлеб, пошёл к решётке и выставил чашку в коридор через решётку — так делали все заключённые. Тут же стояли кружки и бачки с водой — каждый подходил и черпал воды столько, сколько ему было надо. "Вот и весь завтрак" — подумал Андрей — "На такой еде я долго не протяну, ослабею, это точно…но мне это точно не грозит. Раньше чем ослабею прикончат, гарантия".

Он опять пошёл в угол к Марку и снова погрузился в забытье.

Марк что-то рассказывал ему, он автоматически отвечал — сам не особо осознавая, что именно — так, на бытовые темы какие-то — потом оба замолчали.

Андрей обдумывал существование: "Почему меня не вытаскивают на допрос? Забыли? Не верю. Доводят до кондиции? Чтобы осознал ужас положения? Чтобы сломать? А почему я думаю, что им так уж надо меня допросить? Может им неинтересно — ну убил, одним боголюбом больше, одним меньше. Я всё время пытаюсь представить то, о чём они думают — и ошибаюсь. Они мыслят совсем по другому, и пока я не научусь мыслить как они, я не смогу предугадать их ходы. Ну, например — с моей точки зрения, я совершил страшное деяние — убил их адепта, и они должны мстить мне. Они так и сделали — принесли в жертву семью купца. Только вот посыл неверный — они не мстили. Они использовали ситуацию, чтобы совершить очередное жертвоприношение, а не мстили за адепта, и ещё — они таким образом предупреждали подобные нападения на них самих, исчадий, показывали — вот что с вами будет, если вы… А сам адепт был им неинтересен — он допустил, чтобы его убили, значит был идиотом и не заслуживает жалости. На его место поднимется кто-то из исчадий рангом ниже, вот и всё. Ага — вот уже у меня что-то получается — я должен их ПОНЯТЬ, иначе бороться с ними не смогу. Итак — меня кинули в тюрьму, абсолютно не интересуясь — как и зачем я убил адепта. Впрочем — почему "как"? Они прекрасно знают — как. Почему? А не наплевать ли? Практически каждый человек этого города может иметь повод убить исчадие, тем более, что оказалось — пленный — боголюб, исконный враг адептов Сатана. И что из всего этого вытекает? Или жертвенный камень, или Круг. Для меня в любом случае это закончится дурно…"

Андрей забылся тревожным сном, прерванным через полчаса неугомонным Марком.

— Андрей, проснись, неприятности!

— В чём дело — разом проснулся монах, как будто и не спал.

Открыв глаза, он обнаружил перед собой пятеро мужчин тридцати-сорока лет, предводительствуемых высоким рыжим мужчиной сорока лет. Тот внимательно смотрел в лицо Андрею, не выражая никаких чувств, как будто разглядывал булыжник или бугор земли.

— Ты боголюб, который убил Васка?

— Я, и что? — Андрей весь собрался, готовый к любым событиям.

— У нас на тебя заказ — равнодушно пояснил рыжий — через три дня Круг, а до тех пор мы должны превратить твою жизнь в кошмар. Ничего личного, но нас выпустят, если тебе тут будет очень плохо. Так что — готовься — ты будешь нас удовлетворять по очереди как женщина, прислуживать нам, а если постараешься — мы тебя не будем сильно бить…так, слегка, чтобы следы было видно. Иначе не поверят, что тебя тут мучили. Вставай, пошли с нами, в наш угол.

Андрей медленно поднялся, прикидывая шансы, и счёл, что они довольно велики — главное, чтобы у него было время поспать, без сна он погибнет.