Монах 5

Дверь, окованная железом была сделана так, что выбить ее можно было только тараном. Узкие окна должны были служить бойницами для стрелка из лука – если бы у Андрея тут был лук.

А лук был. Андрей обнаружил это, как следует осмотрев каюту – в дальнем конце ее, в нише, закрытой занавеской, обнаружился целый арсенал – луки, арбалеты, мечи и доспехи – в основном кольчуги разной степени усиленности – от простых, надеваемых под одежду, до тяжелых, с пластинами на груди.

- Нас что, заперли? – спросила Беата, на удивление спокойно воспринимающая последние события – Андрей, мы погибнем?

- Если корабль повернет к берегу – погибнем! – коротко ответил Андрей, соображая, что делать. В дверь уже чем-то молотили, видимо топорами, и при такой энергии осаждающих дверь долго не продержится – это Андрей знал наверняка. Даже если она окована металлом. В конце концов – можно ведь и стену прорубить – все надстройки сделаны из дерева.

Будто прочитав его слова, осаждающие начали долбить в стену каюты рядом с дверью, дубовые доски, из которых построена настройка не могли продержаться долго. Нужно было что-то придумывать. А кроме того, чтобы выйти принять бой – у Андрея в голову ничего не приходило.

Тем временем корабль стал разворачиваться – это было ясно по солнцу, да и качать стало больше, когда судно подставило левый борт под ветер.

Андрей выглянул в окошко- бойницу и вдруг понял, для чего в каюте луки и арбалеты – палуба судна великолепно простреливалась во всех направлениях, за исключением капитанского мостика – тот находился прямо над каютой капитана и был не виден. Вот почему каюту превратили в «огневую точку»! Из своей каюты капитан мог контролировать корабль и не дать команде управлять парусами.

Андрей осторожно выглянул в бойницу, и...едва не лишился глаза и жизни – тут же в щель ударила стрела с граненым наконечником и вонзилась в стол, дрожа, будто от ярости. Монах стиснул зубы, взял один из арбалетов и снова посмотрел в окошко, вскинул арбалет... боец на палубе упал, будто его кто-то пнул в спину. Стальной болт пробил его почти навылет, показавшись из груди.

В бойницу посыпались стрелы, но это ничего не дало осаждавшим – в каюте было темно, не видно, подошел кто-то, или нет – если не подносить лицо близко к бойнице – Андрею же было видно все, что происходит на палубе до самого носа корабля. Болтов было много, а стрельба из арбалета очень похожа на стрельбу из винтовки, вот тут Андрей и развернулся. Через двадцать минут на палубе лежало с десяток бойцов и членов команды, паруса беспомощно болтались на ветру и корабль медленно дрейфовал по ветру. Никто не мог подойти к снастям без того, чтобы получить арбалетный борт.

Патовая ситуация. Если не считать того, что «кроты» упорно прогрызали стену каюты.

Андрей прислушался к стуку топоров, поморщился, подошел к тому месту, где бойцы рубили стену, прижался к стене рядом с бойницей, и...вдруг обнаружил, что видит вход и «лесорубов» - не до конца, но части тел видны, как на ладони. Оно и должно было быть именно так – такую ситуацию должны были предусмотреть. Стрелять из арбалета наискосок было неудобно, но возможно, и тут же один из рубщиков упал с болтом в заду, завывая и громко постанывая от боли. Рубщики тут же прыснули от стены, как тараканы – стук прекратился.

Довольно ухмыльнувшись. Андре пошел к столу, схватил кусок лепешки, положил на него мясо и стал яростно жевать, заглушая невероятный голод и отбрасывая от себя мысль о том, что месяц без еды он не выдержит. Если его запрут в каюте и не дадут выйти – умрет с голоду. Впрочем – раньше умрет от жажды. Несколько часов назад он приказал капитану собрать обед, и пообильнее, но поесть как следует не удалось. Тем более – не удалось восстановить силы после перегрузки. Андрей держался усилием воли, упрямством – никто не сможет его убить! Никто не сможет победить! А еще – теперь на его попечении Беата, по своей воле попавшая в самую гущу опаснейших событий.

Посмотрев на Беату, сидящую напротив, за столом, Андрей усмехнулся – девушка была спокойна, немного бледна, и только. От нее исходила волна решимости, холодного, сдерживаемого гнева и...любви. Любви к нему, Андрею.

- Жалеешь, что отправилась за мной? Видишь, как все обернулось...

- Не жалею. И не пожалею никогда. Если тебе суждено умереть – умрем оба. Я им не сдамся – покончу с собой. Я и кинжал взяла – если что, воткну в сердце. Жалко только что споры Леса не смогу в землю внести – в море мой труп выкинут.

- Не выкинут - усмехнулся Андрей – не будет трупа. Мы им не дадимся. Ты стрелять из арбалета умеешь?

- Умею. Папка учил. Из лука тоже умею. Ты мне только задание дай, я все сделаю.

- Хорошо. Все просто – стоишь сбоку от бойницы и стреляешь по всему, что шевелится.

- Андрей, но так не может продолжаться долго, понимаешь? Ну – перестреляем мы их, а дальше что? Кто будет управлять кораблем? Сколько мы будем тут сидеть?