Монах - последний зиндзя

- Есть сын моей старшей дочери, который женат на Ашикаге Фукудзи. Ашикага - ветвь Муратомо. Есть также сын моей второй дочери, который женат на дочери предводителя ветви Нагоя Муратомо. Со смертью Хидейори и Юкио, Нагоя Муратомо являются теперь старшей ветвью клана.

- Извини меня, дорогой братец, - сказал Риуичи, - но почему эти твои старшие сыновья являются более подходящими, чем Саметомо?

- Они Муратомо по крови, а не по усыновлению, - сказал Бокуден. - И они, и их матери послушны мне во всём.

- Конечно, - сказал Риуичи. - Однако есть много серьёзных замечаний к каждому из этих молодых людей. Например, Нагоя Муратомо сражался на стороне Такаши почти до конца Войны Драконов. И, сменяя сегуна на Ашикагу, мы должны вызвать зависть Вады и Миуры. Конечно, это приходило тебе в голову. У тебя есть другие кандидаты?

- Если так много возражений к любому кандидату, то я могу скромно предложить свою кандидатуру.

Наступила длительная тишина. Даже Танико была потрясена. Она знала, что её отец был высокого мнения о себе, но у неё не было мысли, что его тщеславие граничит с безумием. Его положение в правительстве было достаточно ненадёжным, а он хотел теперь подняться ещё выше.

- Препятствий, чтобы исключить меня из рассмотрения, нет, - продолжал Бокуден. - И есть многое, что выделяет именно меня. Я - глава самого могущественного семейства в империи. Я - наследник сегуна, и самый старейший и стойкий союзник. Без меня он никогда бы не смог одолеть Такаши. К тому же я человек в солидном возрасте и многоопытный.

- В самом деле, вы великолепно характеризуете себя, брат, - сказал Риуичи. - Но есть один камень преткновения. Раз нет правил для смены сегуна, нет и юридической процедуры для смещения сегуна из ведомства?

- Мы вынуждены убрать его, конечно, - сказал Бокуден мягко.

- Убить Саметомо?! - ворвался опять в разговор Мунетоки.

- Мы не можем позволить ему развеиваться как центру сплочения враждебных сил, - сказал Бокуден. - Много других семей будут завидовать, если Шима выступят вперед, чтобы взять сегуна. Соперничающие претенденты на пост должны быть устранены, невзирая на молодость и невиновность. Мне подумалось, племянник, что, раз ты учитель мальчика, у тебя, вероятно, хорошее положение для того, чтобы уладить конфликт с ним. Было бы лучше, если бы не возникло потребности в убийстве.

- Мунетоки, - сказал Риуичи резко, - ты будешь слушать своего дядю и повиноваться ему во всем, что он говорит тебе!

- Да, отец, - пробормотал Мунетоки, его голос дрожал подавленным гневом.

- Степень твоей преданности нации изумляет меня, дорогой брат, продолжал Риуичи. - То, что ты на самом деле готов жертвовать своим собственным правнуком для безопасности империи, наполняет меня благоговением.

- Каждое дерево питается ветвями, - сказал Бокуден нравоучительно. Наряду с этим, мальчик ни в коем случае не предан Шима. Мунетоки, вероятно, тебе больше неохота помогать Саметомо, но помни, что ты мог бы быть моим наследником. У меня нет сыновей. Смотри сюда, Риуичи. Мы видим Фудзивара, Такаши и Муратомо, каждый из которых правил страной в свой черёд. Всё это время мы только и поддерживали великие семьи. Не пришло ли время, чтобы Шима заняли своё место при правлении? Подумайте, насколько мы могли бы обогатиться!

Танико встала и вышла из-за ширмы:

- Это не сегуны, а регенты нуждаются в свержении!

Бокуден, который выглядел как большое злобное насекомое, пойманное в амбаре, уставился на неё. Круглолицый Риуичи встал и отвернулся от своего брата с таким выражением, как будто Бокуден испортил воздух. Мунетоки стоял, возвышаясь над своим дядей, с усмешкой удовлетворения. Кончики его пальцев коснулись рукоятки кинжала, висящего на поясе.

- Я не удивлена твоим желанием убить своего правнука, - сказала Танико. - Ящерица имеет больше любви к своему отбрасываемому хвосту, чем ты к своим детям. Что меня действительно изумляет, это то, что ты действительно обманываешь себя, веря, что великий клан командиров, чиновников и учителей моего господина Хидейори собрался вместе здесь, в Камакуре, чтобы добровольно принять твои порядки.

Бокуден зловеще улыбнулся.

- Так. Твоё дерево намеревается свалить меня? Мне следовало бы знать, что ты предпочитаешь своё честолюбие благосостоянию семьи. Это большая твоя глупость. Я ещё правитель, также как и глава клана.

Он попытался встать, но возраст не позволил ему. Мунетоки помог ему. Затем отдёрнул свою руку.

- Ты правитель и вождь клана только до тех пор, пока мы не сможем собрать Совет бакуфу и обвинить тебя в плане убийства сегуна, - сказала Танико.

- Ты думаешь, что выдвинешь обвинение против правителя? - Бокуден резко рассмеялся. - Только ты одна выдвигаешь обвинения для мятежа против меня, чтобы сместить меня. - Он кивнул на окно и отдернул штору, закрывающую его. - Стража! - крикнул он. Ответа со двора за окном не последовало.

Мунетоки заговорил спокойно: