Монах - последний зиндзя

В действительности укрепление было старым большим поместьем, состоявшим из низких деревянных построек, возможно, пятидесятилетней давности, служивших для уединения какому-нибудь аристократу. Единственными крепостными сооружениями были недавно поставленный бревенчатый частокол и несколько деревянных квадратных сторожевых вышек. Ветхие одноэтажные залы были переполнены самураями и простыми солдатами, которые отдыхали, смеясь и разговаривая, играя в азартные игры и споря. Из отдалённого дома Дзебу услышал звуки музыкальных инструментов и женские голоса. Дисциплина оказалась ослабленной, некоторые из людей были пьяны. Головы обернулись, когда Дзебу и Тотоми ввели на центральный двор.

- Здоров, как тот, кому следовало быть борцом, а не монахом, - сказал голос в толпе.

- Он будет короче на голову, когда наш палач займется им! - сказал другой.

Командир появился из дверного проема центрального зала. Он был в голубом одеянии, богато расшитом серебром. Его костлявое лицо было квадратным и тяжёлым, со ртом, сжатым в резкую, лишенную губ линию, какую Дзебу часто видел под шлемами самураев в бою. "У него такой же подозрительный вид, как у его хозяина Хидейори", - подумал Дзебу.

- Я начальник Шинохата! Я являюсь кенином, вассалом господина сегуна, - сказал командир, его акцент также выдавал восточного воина. - А кто ты?

Дзебу знал, что самураи высоких рангов - кенины, клялись в верности самому Хидейори. Они были столпами нового правительства Камакуры.

- Я Маконго, священник монастыря Дайдодзи в Наро! - сказал Дзебу командным голосом. Краем глаза он мог видеть собирающуюся толпу, Эти ленивые солдаты из-за недостатка развлечений рады бы увидеть скатившуюся в грязь бритую голову монаха, думал он.

- Осторожно! Каким тоном ты говоришь со мной, священник? - сказал Шинохата с презрением. - Шестеро таких, как вы, встретились вчера со своей смертью, так как их ответы мне не понравились!

- Убивать слуг Будды великий грех, приносящий на землю ужасные проклятия всем, кто виновен в этом! - сказал Дзебу, стараясь вложить в свой голос всю властность, на какую был способен. Ропот поднялся в толпе солдат вокруг него, но был ли это страх или злоба - невозможно было понять.

- У нас есть приказы! - ответил начальник. - Юкио и его приверженцы должны предстать перед судом, даже если при этом будут убиты тысячи невинных.

Несмотря на безжалостные слова, в его голосе чувствовались ноты самозащиты. "Этот человек стыдится того, что он делает", - подумал Дзебу. Он почувствовал волнение человека, пытающегося поднять тяжелый камень, стараясь отыскать верную точку опоры. Он устремил глаза вниз и набожно сложил руки.

- Такая речь причиняет мне боль. Моя жизнь была посвящена ахинее непричинению вреда никому из чувствующих созданий!

Тем же удручённым голосом Шинохата сказал:

- Согласись теперь вернуться назад, отец Маконго, и вам нечего бояться меня и моих людей.

- Так не должно быть! - спокойно сказал Дзебу. - Как и вы, я имею предписания!

- Почему ты должен перейти границу, священник?

Полагаясь на Господа в неожиданностях, подобных этой, Дзебу не заготовил наперёд ответа. Даже взятое им имя и название монастыря пришли ему на ум во время речи. Теперь он вспомнил, что Дайдодзи был одним из монастырей великого Наро, сожжённых Такаши в наказание за поддержку восстания Мотофузы и Мочихито в Хэйан Кё. Большинство его монахов погибло в этой катастрофе. Почему Господь выбрал Дзебу такое несчастное место, чтобы тот выдал его за свой монастырь? Затем вдохновение пришло к нему:

- Знайте, начальник Шинохата, что монастырь, в котором я служил, был сожжён Такаши в последнюю Войну Драконов. По приказу его императорского Величества он должен быть теперь восстановлен. Мы, монахи, служащие в Дайдодзи, отправились во все земли Священных Островов, прося каждого пожертвовать для нашей святой работы. Моей партии предназначено обойти все провинции в Хокурикудо, чтобы получить обещания пожертвований. Если ты предпочтешь убить нас, ты просто освободишь нас от страданий. Нет сомнений, что за наше мученичество мы получили награду в грядущих воплощениях!

Голос из толпы самураев призвал:

- Пожалуйста, разреши им пройти, господин Шинохата! Это не обычные монахи, а мученики из одного из величайших монастырей на земле. Если ты пощадишь их, ты искупишь тяжёлый грех, который мы на себя взяли, убив тех монахов вчера.

- Такаши никогда не выигрывали битв после того, как сожгли монастыри в Наро, - сказал другой человек.

"Самураи стали благоговейней относиться к религии, чем относятся к ней аристократы или прихожане при дворе, - подумал Дзебу. - Это идет от их беспокойной жизни".