Монах: последний зиндзя

– Когда сильные люди не могут найти лидера, которого все уважают, – сказала Танико, – им лучше остановиться на том, кого никто не уважает.

Теперь бакуфу официально объявили о том, что Хидейори сильно разбился при падении с лошади и пребывает без сознания. Даже тогда они не прибавили, что сегун должен был скорее всего умереть. Они послали за Саметомо, который приехал в карете, запряженной волами, из дворца сегуна, как степенный вельможа Хэйан Кё. Люди Камакуры выстроились посмотреть на выезд величественного экипажа, зная, что в нём едет будущее империи. Танико не отходила от Хидейори целый день, и она продолжала сидеть возле него, когда вошел Саметомо. Круглое лицо мальчика было серьезным, но спокойным. Он задумчиво смотрел на Хидейори долгое время, затем прочёл обращение к Амиде. Из своего рукава он вынул свиток.

– Я написал стихи ему! Ты думаешь, он услышит меня, если я прочту?

– Возможно, – сказала Танико утомленно. – Нам никогда не узнать, что могут слышать люди без сознания.

Саметомо покачал головой и прочитал стихотворение:

Созерцая звёзды,Я знаю, что однаждыОни должны упасть с неба.

Если даже звёздам суждено исчезать,Что горевать о краткости жизни?

– Очень красиво, Саметомо-сан. Это было очень любезно с твоей стороны!

Из шёлкового футляра на поясе Саметомо взял флейту Маленькая Ветвь. При виде флейты, принадлежавшей Кийоси и Ацуи, Танико почувствовала слёзы, подступившие к глазам. Только подумать, ведь Хидейори мог убить этого мальчика! Саметомо сел на подушки у ног Хидейори и начал нежную мелодию, смягчающую дух многих известных музыкальных переложений собрания изречений. Священники в углу зала прекратили песнопения и слушали с почтительными улыбками. Саметомо без устали играл около часа.

Хидейори открыл глаза. Он моргал. Чёрные зрачки остановились на Танико. Его губы шевельнулись. Они были сухие и слипшиеся. Танико промокнула их влажной тканью, и он их жадно облизал. Она помогла ему глотнуть воды из чаши. Шепот проклокотал в его горле. Она наклонилась вперед, убрав с уха волосы.

– Юкио здесь! Я слышу его флейту!..

– Это Саметомо, ваш сын. Он играет для вас.

– У меня никогда не было никаких детей. Карма. Пусть священники выгонят призрака Юкио! – Дрожащие веки закрыли чёрные глаза.

– Что он сказал, мама?

– Он благодарит тебя за твою игру. Он просит тебя, чтобы ты дал ему заснуть теперь.

В ту ночь она и Саметомо спали бок о бок на подушках и одеялах, которые священники поместили за ложем Хидейори. Где-то в своих снах она слышала божественное пение. Она просыпалась много раз за ночь, прислушиваясь к затрудненному дыханию Хидейори, глядя в его неподвижное лицо. Клокочущий звук исходил из его горла и груди. «Он захлебнётся, – думала она, – точно как Хоригава!»

Саметомо оставался с ней на следующее утро, занимаясь чтением стихов, которые он привёз с собой. Каждую строку он прочитает вслух для нее и для бесчувственного Хидейори. Танико только боялась, что Хидейори мог проснуться и сказать Саметомо что-нибудь ужасное, что ранит мальчика. Во время часа Овцы Хидейори сделал попытку пробудиться снова. Она наклонилась, чтобы понять его слова.

– Что со мной случилось?

– Вы упали с лошади.

– Я помню. Призрак. Зиндзя! – его глаза в ужасе расширились. – Я не могу двигаться…

Это была её обязанность – подготовить его, но она не могла заставить себя произнести эти слова, Но вот приблизился Саметомо.

– Отец, вы умираете. Просите всех богов и Будду быть милосердными к вам!

– Молись за меня, – пробормотал Хидейори со страхом и болью на лице.

– Вся империя молится за вас, – сказал Саметомо.

– Я только защищал себя, – прошептал Хидейори. – Я никогда не хотел умирать!

Чувствуя потребность успокоить его, Танико сказала:

– Я позабочусь, чтобы Великий Будда, о котором вы говорили, был воздвигнут в Камакуре. Это принесет вам хорошую карму. – В то время в Хэйан Кё Хидейори приказал восстановить огромную бронзовую статую Будды в Дайдодзи в Наро, который был сожжен Такаши. Он повторял Танико, что мечтал о возведении столь же большого Будды для Камакуры.

Чёрные глаза остановились на ней:

– Смилуйся надо мной, мама! Я боюсь их.

Саметомо обернулся к ней, раскрыв рог.

– Что он хочет сказать этим, мама?

Она вздохнула.

– Твой отец был очень привязан к своей матери…

В тот вечер настоятель пришел навестить их.

– Странные истории ходят по городу, моя госпожа. Люди поговаривают, что призрак Муратомо-но Юкио заставил лошадь сегуна сбросить его.

На случай, если Дзебу был жив, Танико продумала ответ, чтобы защитить его:

– Я была слишком огорчена, чтобы что-то ясно разглядеть. Те, кто сочувствуют Юкио, должно быть, говорят, что его призрак отомстил моему мужу. Может быть, это правда. Я не знаю.

Танико и Саметомо уснули рано в этот вечер, измученные длинными часами сидения и ожидания. Вдруг Танико почувствовала руку, осторожно трясшую ее за плечо. Она открыла глаза. Саметомо стоял над ней.

– Он умер, мама!