Монахи моря

– Я пойду наверх вместе с тобой, – сказал Мейси. – Как же действует на нервы этот чертов вой…

Едва они вернулись в комнату, как где-то наверху раздался громкий звонок. Мейси подскочил:

– А это что такое?

– Телефон, – ответил Робсон.

– Это тебе звонят?

– Думаю, что да.

– И что им нужно?

Смотритель глянул на часы, пожал плечами.

– He представляю.

Мейси заколебался, но только на какой-то миг.

– Лучше ответить… Крис, свяжи быстрее Митчела и развяжи Робсона… Быстрее, быстрее!

Произошла небольшая суматоха с веревками, в которой принял участие и Бейкер. Через минуту Митчел опять был надежно связан, а Робсон освобожден. Мейси показал ему жестом, чтобы он встал.

– Где телефон?

– Наверху, в служебной комнате.

– Хорошо, пошли наверх… Если кто-нибудь из них шевельнется, бей его, Крис! – Мейси пригрозил Робсону револьвером и пошел за ним по лестнице.

– Теперь я хочу тебя предупредить, – заявил Мейси, когда они вошли в служебную комнату. – Ты ничего не знаешь, понял? Скажешь хоть одно лишнее слово – хоть одно! – и я всажу тебе пулю прямо в кишки. Так что смотри, – он держал револьвер в футе от живота Робсона, палец застыл на курке.

Робсон снял трубку.

– Маяк Сверлстоун, – произнес он, – старший смотритель слушает… – его голос звучал твердо, но на лбу выступили капельки пота.

– Доброе утро, шкипер, – голос в трубке был громкий и четкий, поэтому Мейси мог легко расслышать все. – Это сержант Дьюкес из солмаутской полиции.

– Доброе утро, – ответил Робсон.

– Вы случайно не слышали о налете на «Мажестик» прошлой ночью?

– Да, по радио.

– Ну так вот, мы думаем, что банда уплыла в море на катере. В порту не хватает одного катера тридцати футов, название – «Херон». Старая развалюха грязно-серого цвета. Вы ничего такого не заметили, я полагаю?

Палец Мейси напрягся на курке.

– Нет, я ничего такого не видел, – сказал Робсон. – Был слишком густой туман…

– Так я и думал… Ладно, посматривайте там и сразу сообщите, если заметите такой катер.

– Хорошо…

– Спасибо. Пока… – на том конце послышался щелчок.

Робсон положил трубку. Мейси одобрительно кивнул.

– Старик, ты только что спас свою жизнь! – он взял со стола журнал с записями и принялся листать его. – Вам сюда много звонят?

– Нет, не очень.

Мейси задержался взглядом на одной из страниц. Это были записи предыдущего дня.

– А что это – «доклад на берег, 10.40»?

– Кто-нибудь из нас звонит на берег каждое утро, – пояснил Робсон.

– Зачем?

– Просто рабочий звонок. Сообщить, что все в порядке, и дать информацию о погоде.

Мейси перевернул страницу.

– «Доклад на берег, 16.45». А это когда?

– Днем, без четверти пять.

– Значит, после обеда вы тоже звоните, а?

– Правильно, – согласился Робсон. – Два раза в день.

– Всегда в одно и то же время?

– От десяти тридцати до одиннадцати утром, – ответил Робсон, – и от четырех тридцати до пяти днем. Я сам решаю, когда звонить.

Мейси посмотрел на часы. Его глаза сузились.

– Пожалуй, ты хотел это от меня скрыть, а, старик?… Уже 10.40. Ты что, не собирался сегодня звонить?…

Робсон вытер лоб рукавом рубашки.

– Это не имеет никакого значения… Если я не позвоню на берег до одиннадцати, они позвонят мне сами.

– Конечно, и подумают, что здесь что-то случилось, да? Лучше давай звони побыстрее!

– Вначале мне нужно взглянуть на приборы.

– Валяй! Только помни…

Робсон подошел к окну и выглянул наружу. Потом записал показания барометра, температуру, силу ветра; вышел на балкончик – Мейси за ним по пятам – и посмотрел на флюгер над прожектором. Когда он вернулся к телефону, было уже без пяти одиннадцать. Он набрал номер береговой службы.

– Привет, Фред…

Доклад занял всего несколько минут. Мейси внимательно слушал, но в короткой деловой беседе не было ничего подозрительного.

– Хорошо, – сказал он, когда Робсон опять положил трубку. – Теперь спускайся обратно вниз. Думаю, это их всех успокоило.

Часом позже Мейси один поднялся наверх, чтобы посмотреть, что происходит вокруг. Увиденное его не обрадовало. Туман рассеялся полностью, и на небе появилось бледное зимнее солнце. Впервые на море стали видны корабли: два небольших пароходика, направляющиеся в Солмаут, и еще что-то дальше, на линии горизонта. На севере обозначилась земля – длинный, высокий утес тускло вырисовывался на фоне неба. Это, наверное, и была Овечья Голова. Восемь миль…