Монастырь дьявола

Маленькая девочка дрожала от страха в своих рванных лохмотьях, даже не пытаясь вырваться из рук своего мучителя. В теле Катерины открылся источник силы – извиваясь, она изо всех сил пыталась вырваться из рук монахов. Все трое превратись в сплошной клубок. Монахи пустили в ход ногти, и скоро кровь из царапин полилась с рук Катерины, но женщина не чувствовала боли, отчаянно пытаясь вырваться и спасти дочь.

Увидев мать, девочка забилась худеньким телом, заплакала, закричала. Она кричала и плакала:

– Мамочка! Мама!

Но монах крепко держал ребенка в руках. Остановившись отдышаться, со страшным искаженным лицом Катерина крикнула (и от этого утробного голоса, шедшего, казалось, прямо из разбитого сердца) у многих мороз пошел по коже.

– Что ты собираешься с ней сделать, поддонок? Отпусти ее! Она же ребенок! Убей меня, не ее!

– Не ребенок, а дочь ведьмы! – голос Карлоса Винсенте звучал даже весело (он наслаждался произведенным эффектом) – проклятое семя!

– Отпусти! Не смей ее трогать! Не смей!

В комнате вновь зазвучал тайный катарский язык. Низко склонившись к искаженному лицу женщины, Карлос Винсенте тихо сказал:

– Вот твоя пытка, Катерина. Самая большая и страшная пытка, Катерина, не физические муки и не боль. Самая страшная пытка – видеть муки и боль того, кого ты больше всех любишь.

И, резко развернувшись, бросил палачу:

– Привязать девчонку к козлам!

В мгновение ока лохмотья были содраны с ребенка, и вскоре худенькое, дрожащее тельце было привязано к козлам, залитым кровью…

– Нет! – в голосе Катерины было столько боли, что, казалось, могут разрушиться стены, – Нет! Отпусти ее! Отпусти! НЕТ!!!

В голосе женщины уже не было ничего человеческого, а из выпученных глаз, казалось, еще совсем немного, и потечет кровь.

Знаком Карлос Винсенте указал палачу, и тот снял со стены особо страшную плеть, где между гибкими полосками кожи были вплетены куски металла, острые пластины, гвоздья… Один удар такой плети снимал с человеческого тела полоску кожи. Это было слишком страшное оружие пытки даже для взрослых людей…..

Детский голосок сорвался тоненькой нитью:

– Мамочка, мне страшно! Мне страшно, мама!

Сделав последний рывок в руках мучителей, Катерина дернулась так, словно тело ее содрогалось в судорогах. Палач замахнулся плетью… Но плеть не успела опуститься на плечи ребенка. Голос, разлившийся в воздухе, заставил всех замереть.

– Я отдам книгу! Я укажу место, где находится тайна! Я признаюсь во всем! Я признаюсь в том, что я ведьма! Я признаюсь во всем, только отпусти ее…

Карлос Винсенте сделала знак палачу, и тот опустил страшное орудие пытки. Словно боясь, что он передумает, несчастная женщина продолжала говорить:

– Я признаюсь в том, что я ведьма! Я ведьма! Я сварила и съела 400 младенцев… насылала порчу… я сварила их в медном котле…..И я отдам все, что ты хочешь…

Из ее горла вырвалось жуткое истерическое рыдание, и она замолчала. Карлос Винсенте повернулся к Катерине лицом:

– Ты отдаешь отчет в том, что ты сказала? Что ты сказала?

– Я признаюсь в том, что я ведьма! Во всем признаюсь! Только отпусти ее!

– Ты признаешься, Катерина? Признаешься добровольно? И подтвердишь эти слова потом?

– Да! Да! Да! Отпусти ее!

Ровным голосом инквизитор сказал:

– Отвяжи девчонку!

Палач моментально бросился выполнять приказ. На ребенка вновь накинули лохмотья. Девочка дрожала в чужих руках и тихонько скулила, а слезы все катились и катились по перепачканному грязью лицу…. А Катерина словно омертвела. Она выглядела так, словно умерла и существует за гранью жизни, как оживший мертвец. За несколько минут ее красивое обличие стало лицом мертвой женщины. И те, кто находился внутри, содрогнулись. Но она не смотрела уже ни на кого.

Карлос Винсенте сделал знак держащим ее монахам. Отпустив женщину, отошли в сторону. Женщина мягко опустилась на пол и осталась лежать лицом вниз.

– Ты просишь, чтобы я отпустил ее? А как надо просить? Как надо просить о милости, Катерина?

Медленно, двигаясь, словно во сне, она поднялась на ноги. По искаженному лицу женщины текли слезы. Несколько секунд она смотрела на инквизитора. Потом опустилась перед ним на колени, униженно наклонив голову вниз.

– Я прошу тебя о милости. Я признаюсь во всем. Только молю – во имя твоего Бога, в которого ты так веришь, отпусти мою дочь.

– Уведите девчонку обратно в тюрьму!

Вскоре Марта с держащим ее монахом исчезли за дверью, и было слышно, как в глубине зала за ними захлопнулся тяжелый засов.

Женщина по-прежнему стояла на коленях, низко наклонив голову.

– В каких именно грехах ты признаешься?

– Я ведьма. Я вступила в сделку с сатаной…. Продала ему свою душу… я… я насылала порчу… уничтожала урожай… я травила людей своими снадобьями из трав… я сварила в медном котле и съела 400 младенцев… а сало их брала для полетов…. – по лицу женщины текли слезы.

– Ты подпишешь свои показания и протокол?

– Мою дочь больше не приведут…сюда?

– Если ты подпишешь протокол, не приведут.

– Я подпишу.

Один из монахов протянул ей исписанный пергамент. Твердо и решительно Катерина поставила свою подпись.