Монастырь дьявола

1415 год, Восточная Европа, Н-ский замок

Сгорбленный, измученный непосильными испытаниями глубокий старик мерил вдоль и поперек узкое пространство своей узкой тюрьмы бессмысленными, тревожными шагами. Камеры в подземельях Н-ского замка были расположены в подземельях, оттого внутри постоянно была сырость. Теперь никто не признал бы в этом сломленном старике инквизитора, уничтожившего целый город и ликвидировавшего задатки мятежа для того, чтобы тщательно расчистить путь для епископа к богатым землям.

Должность инквизитора не являлась пожизненной: доминиканский монах мог выполнять обязанности инквизитора лишь определенный период времени, после этого он шел на повышение, становился епископом какого-то богатого прихода, а его должность отдавали другому доминиканцу. Но вместо того, чтобы получить назначение епископа одной из областей, Карлос Винсенте угодил в лапы инквизиции.

Но инквизиция была к нему снисходительна. Приговор был мягкий. Его пожизненно заточили в бенедиктинский монастырь (Н-ский замок), где позволили заниматься своим любимым делом – вести летописи и писать книги. Камера привилегированного узника располагалась в верхней части подвала. Это была комнатка около 14 квадратных метров, с окном утопленным в стену прямо под потолком. Сквозь окошко можно было видеть часть монастырского двора, мощенного серыми плитами. В ясные солнечные дни окошко давало немного света.

Седой старик, закончив ходьбу, сел за небольшой столик и стал поскрипывать гусиным пером по пергаменту, близоруко щуря глаза. Изредка, отрываясь от рукописи, взгляд его, по-прежнему пристальный и ясный, блуждал по скудной меблировке комнаты, почти не задерживаясь на деталях. В комнате стояла низкая деревянная кровать, стол, небольшой шкаф с книгами религиозного содержания. Прямо над кроватью было простое, но массивное деревянное распятие, занимавшее почти полстены.

Внешность инквизитора значительно изменилась. Теперь у него были редкие волосы, морщинистое (словно коричневое печенное яблоко) лицо, скрюченная спина, изломанные, плохо сросшиеся пальцы (след от пыток инквизиции), на некоторых пальцах не хватало ногтей. У него не было правого глаза, а через все лицо и пустую глазницу тянулся страшный, уродливый багровый шрам. Единственное, что осталось в нем прежним, был взгляд – пристальный черный глаз, в котором по-прежнему хранились и неистовая ярость, и энергия.

Дверь в темницу открылась. На пороге появился молодой монах с подносом. Он поставил на пол еду, добавил две краюхи хлеба, сказал:

– Ужин!

Карлос Винсенте даже не повернул головы. Монах поспешно ретировался. Заточенный инквизитор пользовался в монастыре плохой славой. Одни говорили, что он колдун, который теперь служит церкви, другие – что он вернулся из проклятых земель, где был миссионером и там продал душу дьяволу, третьи знали, что он был инквизитором, и оттого не любили его еще больше (мирным бенедиктинцам были не по душе кровавые методы их собратьев доминиканцев). Словом, монахи избегали заходить к бывшему инквизитору (хотя это не возбранялось), и Карлос Винсенте проводил свои дни в полном одиночестве.

В келье-камере стояла полная тишина. Лишь тихонько поскрипывало гусиное перо по бумаге. Вдруг раздался странный звук. Отложив перо в сторону, Карлос Винсенте прислушался…. Ничего, тишина. Снова взял перо в руки. Звук повторился, отчетливый, ясный звук, напоминающий скрежет по камню. Инквизитор бросил перо:

– Кто здесь?!

Вместо ответа звук усилился. Руки его затряслись.

– Кто это?! Кто здесь?!

И тогда он увидел то, что видел каждую ночь: смутные образы, прорывающиеся из пелены сна, обреченные быть его проклятием, его мукой. Из камней, из потолка, из пола и стен появлялись полуобгоревшие, измученные фигуры. Разрывая камень, они являли отметины своих страданий на искаженных мукой, безумных от боли лицах. Страшные фигуры, полуобгоревшие трупы, бывшие прежде мужчинами, женщинами и детьми. Здесь были мужчины и женщины, старики и дети, калеки и молодые люди. Их изуродованные лица были опалены огнем, кожа свисала лохмотьями, кое-где под останками обугленной плоти были видны голые кости черепа, скелеты, изувеченные, изломанные от пыток кости рук и ног. Это полуобгоревшие призраки звенели цепями – ржавыми кандалами, сковавшими их руки и ноги у столбов. Вырываясь из камня, они протягивали свои руки вперед, приближаясь к Карлосу Винсенте. Это были страшные призраки тех, кого он замучил и сжег живьем. С перекошенным от ужаса лицом Карлос Винсенте прижался к стене. Из его рта вырвался страшный, чудовищный крик, напоминающий предсмертное хрипение….. Белые волосы инквизитора шевелились над головой. Призраки подходили все ближе и ближе…