Монастырский диверсант

– И дай Бог не оказаться.

– Скорее всего, я защищала бы свою семью всеми средствами. И тоже не смирилась бы с безнаказанностью. Но, Витя, ты подумай, какой ценой придётся заплатить за месть…

– Да помилуй, Ника. У меня уже не тот уровень, чтобы самому идти с кистенём, пришибать бывшего вербовщика из борделя. Да и выборы на носу… Я не хочу запороть то, к чему шёл столько лет. Знала бы ты, как я шёл к вершине – обдирал руки, срывал спину, падал, расшибался, но вставал и снова лез… Как-нибудь расскажу. Да мне и не нужно САМОМУ разбираться с недругами. "Релакс"-то в прошлом году не я сам поджигал и за "мистером Онимом", подняв воротник, не ходил.

– Зато нам с Наумом пришлось с ним на болотах сшибиться.

– И зачем убивать, если есть множество других способов разобраться с ним, – продолжал Виктор, – так, чтобы он не раз и не два пожалел о тех девочках, которых заманил в паутину. Но забыть и простить я не могу. Я все же мужчина. И если я отвернусь и пройду мимо человека, из-за которого потерял двоюродную сестру и дядю, значит, я хоть и в штанах, но не мужик. Сам себя уважать перестану.

– А кстати, сейчас есть возможность его зацепить, – сказала Вероника.

– Что? поднял брови Морской.

– Я гуляла и зашла в кофейню. Он сидел за соседним столиком и, судя по всему, обсуждал с каким-то парнем "стартап" нового "Релакса" – уже здесь. Они говорили иносказательно, но "помещение неподалёку от гостиниц" и "кадры после обработки" – как раз из этой оперы. И ещё, они вспомнили Ованеса.

– А это кто ещё… А, вспомнил: хозяин "Релакса". А что именно они говорили?

– Что-то вроде: "Смотри, как бы не вышло, как в прошлом году у Ованеса" и ещё: "Это похлеще, чем было у Ованеса".

– А что о помещении и кадрах?

– Что вроде бы уже то ли купили, то ли покупают чью-то дворянскую резиденцию в центре города, а кадры после умелой обработки хорошо пойдут.

– Они тебя не видели? – нахмурился Виктор.

– Нет. Там не стулья, а диваны с высокими спинками. Но один раз он вскочил с дивана, пролив пиво на брюки, и я его узнала. Вспомнила, КАКИМ взглядом ты наградил его днём – испепеляющим…

– Ника, ты у меня сокровище, – Виктор привлёк девушку к себе. – Твоя зрительная память, острый слух и сообразительность – выше всяческих похвал. Да, теперь-то я точно крепко ухватил его за неудобосказуемое! Я тут уже законтачил с губернатором, наслышан о нем – человек старой закалки, афганец, и эдакую шваль на своей территории терпеть не станет. Если он узнает, что у него под носом собираются публичный дом открыть, то эти бизнесмены, – это слово Виктор произнёс с бесконечным отвращением, – на свободе долго не разгуляются! – он прошёлся по комнате, азартно поблёскивая глазами и потирая руки.

– Я слышала, как ты ему звонил.

– Кстати, он нас пригласил на чашку чая. Думаю, что ты не откажешься. Заодно и побеседовала бы с интересным человеком, может, напишешь. Ты ведь без работы на третий день затоскуешь, знаю я тебя, – он снова обнял Веронику.

– Затоскую, – согласилась девушка.

– И я тоже долго отдыхать не умею. Дауншифтеров не понимаю – бросают все, уезжают куда-то на самый живописный край света, где все за копейки и можно даже просто бананом с пальцы наесться, прежнее жилье сдают и живут на эти деньги. Ну, греют пузо на пляже, ныряют за какими-нибудь морщерогими кизляками, жарят кокосы на гриле, изучают позу лотоса или Агни Йогу, ищут себя и на все забили болт…

– Ты бы и двух дней так не продержался.

– А может, и одного. Кстати, в этом мы очень похожи, – усмехнулся Виктор. – Ладно, Ника, раз дауншифтеры из нас никакие и бездельничать не умеем, а асаны на пляже с бананом в зубах осваивать пока не хотим, я устрою тебе интервью с мэром Синеозерска, а сам дёрну Дымова: пусть местного шефа полиции расшевелит, а то и здесь тротуары рекламками "кисок-сосисок" разрисуют.

– Я даже Толкина ещё не дочитала, – призналась Ника, – с 16 лет так: начну читать, а потом отложу потому, что некогда… а потом опять начинаю с тем же результатом. При моем-то графике!

– Но тебя такой образ жизни устраивает?

– Пока да.

– И меня тоже. Минуточку, Ника, а ты не слышала, что они имели в виду, говоря, что это "хуже, чем у Ованеса"?

– Я не поняла. Они долго шептались так, что нельзя было разобрать ни слова. Слышала только, что у них возник какой-то "большой трабл" и что это "подстава".

– Та-ак, – Виктор прилёг на ее кровать, закинув руки за голову, – Ника, на всякий случай будь осторожна и не старайся самостоятельно решить этот квест. Ты знаешь, что эти "релаксы" неразборчивы в средствах, особенно – если что-то угрожает их бизнесу. Лучше положись на меня. В этот раз ты не одинока в своём расследовании.

– Ладно, Витя. Везёт же мне! Полтора часа назад я даже не подозревала, что наскочу на новое приключение. А потом замёрзла, зашла в кофейню…

– Видимо, такова у тебя карма, – улыбнулся Морской.

– И это говорит человек, который несколько часов назад давился смехом, слушая о водяных кристаллах, меняющим форму от музыки и слов! Ты непредсказуем: скептик и мистик в одном флаконе, – Вероника прилегла рядом с Морским.