Монета и сталь

– Мэнс, я не знаю, о чем ты думаешь, бросаясь к незнакомцам, но не вздумай… – когда Харден сделал шаг вперед, говоря с полудемоницей, она обратила на него внимания не больше, чем на жужжащего комара.

Девушка выхватила кинжал с изумрудной рукояткой, повела головой, разминая шею… И бросилась за убежавшими сестрами. Сердце Тристл колотилось, как бешеное; она в ступоре смотрела, как Дилони растворяется во тьме, и не могла заставить себя сделать и шагу. Зато паладин оглянулся на ребят, махнул мечом и выкрикнул:

– За ними, живее! – и воинственно бросился вперед.

Ситуация существенно изменилась, словно пешки на шахматной доске двигал кто-то очень капризный и своевольный: уже двое из их команды убежали на помощь незнакомкам. С Тристл в миг спало оцепенение; воровка и маг, даже не обменявшись взглядами, ринулись следом. Ветки затрещали под их ногами, а в кронах деревьев, словно насмехаясь над глупостью странников, закричали птицы.

Когда перед Дилони расступились деревья, первой она увидела лужайку. Сначала ей показалось, что вышла луна, потому что всё вокруг окутало голубое мерцание: земля, трава и даже деревья купались в бледном свечении. То оказались маленькие огоньки, похожие на светлячков; размером со скромный камушек каждый, они стайками повисли в воздухе. Они не издавали звуков и только слегка подрагивали, словно пламя на ветру. Если бы не сложившаяся ситуация, полудемоница застыла бы на месте, очарованная красотой волшебных светлячков.

Лужайка была в форме идеального круга, будто кто-то поставил кружку и очертил ее грифелем; в самом центре поляны друг к другу жались две сестрицы. Дилони затормозила на полной скорости, из-за чего под ее ногами поднялось облачко пыли.

Из-за спин девочек и правда вышло двое волков, но они нисколько не проявили враждебности к малюткам: угрожающе расставив лапы, животные скалились на прибежавшую. Нехорошее чувство, словно яд, пущенный по венам, закралось в сердце девушки.

– Похоже, драки всё равно не миновать, – заключила она, с насмешкой пожимая плечами. – Только я думала, что сражаться буду с волками.

Сестры вдруг рассмеялись, и эхо подхватило их голоса: тихий, но от того не менее жуткий смех наполнил всю поляну. Вместе с тем кожа девочек изменила цвет, стала грязно-зеленой, будто в ступке смешали болотную тину и пепел. Глаза их расширились, а изогнутые в улыбках губы стали светло-коричневыми, как кора дуба. От прежних детишек не осталось и следа; вместо обычной одежды девочек опутывали корни и листья, делая их похожими на куколок на ярмарках. Только длина волос да изящные носики остались прежними.

С треском и грохотом что-то зашумело сзади: послышался топот пары ног, забряцали доспехи… Дилони позволила себе облегченно вздохнуть.

Сначала появился Харден, и не успел он сделать пару шагов, как следом, спотыкаясь и почти падая, выбежал чародей. Его длинная мантия подлым образом запуталась в ветках, и Круазар, ругнувшись на эльфийском, дернул ее сильнее. Выбраться он наконец выбрался, но кусок черной ткани так и остался висеть на дереве, словно трофей. Тристл, в отличие от остальных Приключенцев, появилась почти бесшумно. Она выплыла из леса, словно тень, с угрожающим блеском в глазах.

– А… Э-э… – глубокомысленно изрек Дельвиг, уставившись на двух существ.

Те в замешательстве смотрели на появившуюся подмогу в ответ. Дилони вдруг почувствовала себя лишней. Обитатели леса пришли в себя первыми и зашипели на Приключенцев: у них было по два ряда ровных и очень острых зубов, похожих на колья забора. Волки нетерпеливо переминались с лапы на лапу, будто уже чувствуя вкус крови на клыках.

– Что! Это! За! Хрень! – воровка пригнулась, стрельнула глазами по сторонам, анализируя местность. Других врагов видно не было, если, конечно, голубые огоньки не начнут слепить им глаза.

– Древесные фейри, – сообщила Мэнсуелла тоном, будто завтракает с ними каждый день. – С такими я еще не сталкивалась.

– Зато я сталкивался, – подал голос чародей. Он, кажется, играл в гляделки с левой фейри. – … В книгах, правда. Вот что странно…

Он не успел договорить: существа решили атаковать. У левой фейри, которая до этого была старшей, были светлые волосы, и в этом было ее единственное различие с сестрой: у той они были темные и чуть рыжеватые, как поспевший желудь. Обе ринулись к полудемонице, стоявшей ближе остальных.

Мэнсуелла увернулась от первой атаки с нечеловеческой быстротой – только копна волос мелькнула в воздухе.

– Стой, – приказала она старшей. Та удивленно заморгала и начала двигаться медленно, словно муха в меду.

Девушка хищно улыбнулась. С пояса Мэнс исчез один стилет, чтобы потом, блеснув в серебристом мерцании, оказаться в ее руке.