Монгол

Монгол промолчал, но я отчётливо слышала, как скрипнули его зубы. На губах заиграла ехидная ухмылочка, и я подмигнула Фатиме, которая всё это время стояла без движения. Бедняжка… Это ж как её эти тираны замучили. Всю жизнь, видать, в страхе живёт.

— Ну, что же, с этим животрепещущим вопросом разобрались. Давайте лучше обсудим, где вы будете жить после свадьбы. Я предлагаю вам остаться в моём доме. Алине здесь нравится, правда, девочка? — Император шутить изволили? Или он серьёзно сейчас?

— Не нужно вмешиваться в мои дела, — Монгол пил уже пятую рюмку и ни разу не прервался, чтобы закусить. Нехорошо. Мне для полного счастья бухого психопата не хватало. — Я сам по себе. А моя женщина со мной.

— Архан, — начал, было, Аслан Шамилевич, но Монгол остановил его резким жестом руки.

— Не надо, отец. Тебя не парила моя судьба, когда я сопляком, не видавшим жизни, топтал зону. Ты даже не почесался, когда мне там сломали челюсть, четыре ребра и продырявили раз десять финкой. Тебя вообще моя жизнь никогда не волновала. Так с хера ли ты сейчас активничать начал? Грехи мешают встречать старость? О вечном задумался? Или дела свои мне сбагрить решил? Я тебе уже сказал: мимо. Забудь. Тот факт, что ты заделал своей бывшей жене ребёнка, не делает тебя отцом, — оттолкнувшись от стола, встал. — Я жду тебя в комнате, Алина, — ушёл размашисто, громко хлопнул дверью.

— Уйди, — Аслан Шамилевич повернул голову в сторону Фатимы, и та быстро исчезла, бросив на меня опасливый взгляд.

— Извините, что стала свидетелем вашего… Кхм… Разговора… Я тоже, наверное, пойду, — чувствовала себя неловко. Даже жаль стало императора.

— Мой сын часто ранит тех, кого любит. Он просто не умеет по-другому. Я его не научил, — мужчина пригубил коньяк, отвёл глаза в сторону, но я успела заметить в них затаённую боль.

Сволочь всё-таки Монгол. Хотя, если учесть ту злобу, с которой он говорил с папочкой, те слова… Едва ли эта ненависть возникла на пустом месте.

— Вы же не серьёзно? Ваш сын только что сказал, что вы ему никто.

— Архан часто говорит не то, о чём думает. Он редко показывает себя настоящего. Так редко, что я уже и не помню эту сторону моего сына. Но она, несомненно, существует.

Что ж, блажен, кто верует.

— Спокойной ночи, Аслан Шамилевич.

Он погрузился в свои мысли, невидящим взором уставился на экран плазмы, а я тихонько закрыла за собой дверь и потащилась к лестнице. Настроение было безнадёжно испорчено, а в комнате меня ожидал злючий Монгол.

Но я справлюсь и с этим.

ГЛАВА 24

Архан опустошил стакан и швырнул его в стену. Уставился на своё отражение в мелких кусочках разбитого хрусталя и скривился от злобы, что заполнила всё нутро.

Позади тихо закрылась дверь, и он медленно повернулся к Алине.

— Что ты тут устроил, придурок? — проворчала сквозь зубы, подняла с пола опрокинутый стул. — У принца плохое настроение, а отдуваться должны холопы? Не хочешь сам за собой убрать? — кивнула на разбитую вазу, в которой были фрукты. — Между прочим, эти гранаты и апельсины Фатима принесла мне, — прозвучало обиженно, и Монгол опустил взгляд на раздавленный его ногой плод кроваво-красного граната.

Усмехнулся, подошёл к девчонке, мысленно ей поаплодировал. Даже не дёрнулась.

— Хочешь фруктов? — рука сама потянулась к лицу Алины, и ладонь обожгло от прикосновения к её коже.

— Я хочу освободиться от тебя. Но фрукты тоже подойдут, — ответила, как обычно, с вызовом.

— Дерзкая, — оскалился в довольной ухмылке, наклонился к её губам и упёрся в стену, заключая девчонку в капкан. — Хочу тебя поцеловать. Пиздец, как хочу. Разрешишь?

Она еле заметно вздрогнула, но не подала виду, что испугалась.

— Не разрешу. Но когда тебе требовалось моё позволение?

— Это верно, волчонок, — опустив руки на её талию, резко схватил и прижал к себе. Про себя отметил, что она сильно исхудала. Как тростинка.

Алина отвернула лицо, пряча от него губы, но Монгол склонился ещё ниже, уткнулся носом в её щеку.

— Дай поцелую. Ну же, девочка.

Она упрямо мотнула головой, по-детски поджала губы.

— Я не отстану. Дай поцелую, — повторил настойчивей, потёрся о её бархатную кожу своей грубой щетиной. — Алинааа…

Она тряхнула головой, задрала подбородок.

— Если позволю, отстанешь?

— Ну, на некоторое время, думаю, да. До утра.

Её распирало от желания обматюгать его, как последнюю сволочь, но, надо было отдать девчонке должное — она держалась.

— Ладно, — буркнула недовольно, плотно сжала челюсти.

Архан поймал её губы, сдавил рукой щеки, заставляя приоткрыть рот, и Алина подчинилась. Скорее всего, в мыслях уже расчленила его, но внешне была спокойна. Её страх выдавало только бешеное сердцебиение. Казалось, сердце сейчас проломит ей грудную клетку.

Ворвался языком в её рот, приподнял мелкую, взяв за ягодицы и углубил поцелуй. Алина застонала от боли, и Монгол тут же ослабил хватку.

Что-то, и правда, разошёлся. Как зеленый школьник готов кончить от одного прикосновения к её губам. Влажным, сочным. Охуенно вкусным.