Монохромный человек

Шамов сообщил, что эта женщина работала воспитательницей в детском саду.

Корнилов не стал спрашивать скольких детей она успела убить. Он не хотел этого знать.

-Доктор Шамов,-подал голос Арцеулов.-А почему Ксению Гудкову поместили в эту больницу? Вместе с этими…

Но ответил ему Стас.

-В деле этого нет, но… После того, что случилось с её родителями, Ксения стала опасна… Она…

Корнилов прокашлялся.

-Она стала подражательницей.-не оборачиваясь ответил Шамов.

Сеня выразительно взглянул на Стаса.

-Она… Она кого-то убила?.. Стас?

-Скорее довела до самоубийства, путем устрашения и шантажа.-ответил Шамов.-Четверых, прежде, чем её успели поймать.

Арцеулов помрачнел, снова недовольно взглянул на Стаса.

-Я собирался тебе сказать, но чуть позже.-ответил Корнилов.

-Почему сразу не сказал?

-Ты бы не поехал.

-Тебе было важно, чтобы я поехал? Зачем?

Стас внимательно взглянул на него.

-Сень тебе сколько лет?

-Тридцать два.-слегка растерянно ответил Арцеулов.

С его светло-русой, чуть рыжеватой бородой ему можно было дать и все сорок. Во всяком случае выглядел он куда старше и Стаса, и Николая.

-До сороковника будешь в старлеях ходить?

Арцеулов заткнулся.

Остаться капитаном, и получить майора в последствии он мог уже четыре раза. Четыре.

Арсений кивнул, признавая правоту Стаса.

Они дошли до камеры, возле которой Шамов остановился и молча указал рукой на прозрачную стену.

Стас заглянул внутрь первым. И замер. Взгляд его помрачнел, губы недовольно, досадливо сжались.

Сеня встал рядом с ним и его лицо вытянулось.

-Что б вас!..-выдохнул он впечатленный.

Они стояли перед камерой, которая разительно отличалась от остальных.

Во-первых, стены здесь не были обиты мягким покрытием.

Вместо этого здесь был вполне себе заурядный интерьер, с одним эффектным и пугающим исключением.

Он весь от пола до потолка представлял собой чёрно-белую композицию.

Интерьер этой камеры, наверное, вполне можно было бы принять за выставочную работу в музее современного искусства.

Комната оставляла стойкий эффект некого инфернального и даже пугающего эпатажа.

Причем детали обстановки комнаты только усугубляли это негативное, психоделическое впечатление.

Белый, выложенный узкими досками пол. Чёрные стены. На них белыми квадратами белеют прямоугольные рамки. В них черно-белые снимки или рисунки с невнятными, часто сливающимися изображениями.

В камере стоит чёрно-белое кресло. Белая кровать, застеленная чёрной постелью. На полу возле кровати Стас увидел несколько мягких игрушек. Все чёрно белые.

У торцевой стены стоит письменный стол с белыми ножками и черной, поблескивающей столешницей.

За столом сидит сутулая фигура в бесформенной кофте-худи с капюшоном.

Кофта и её мешковатые штаны покрыты черными и белыми широкими горизонтальными полосами.

Стас оглянулся на Шамова.

Тот стоял рядом, спрятав руки в карманах халата и чуть вскинув подбородок.

Выражение его лица было добродушно-скептическое.

Он показательно не возражал против беседы офицеров с Ксенией Гудковой, но сильном сомневался, что у Стаса и Сени получится чего-то добиться от этого разговора.

-Мы войдём?-спросил Стас.

Шамов стрельнул глазами в сторону Арцеулова.

-Последние семь месяцев её гостями были я и моя младшая коллега…-задумчиво, с опаской проговорил он.-Я всерьёз опасаюсь, что появление сразу двоих незнакомых ей мужчин в её жизни, в непосредственной близости может… вызвать непредвиденные последствия и неизвестную реакцию.

Говоря последние слова, доктор внушительно шевельнул бровями, глядя на Стаса.

Корнилов понял намёк.

-Вся ответственность на мне.-суховато напомнил он.-Откройте дверь.

Шамов, явно не хотя подошел к двери, провел своим пропуском по магнитному замку.

С коротким, звонким писком на замке зажегся зеленый огонёк.

Корнилов кивнул доктору, обернулся на Ацеулова.

Сеня явно не горел желанием общаться с Гудковой, после того, что услышал и увидел. Но перечить Стасу не смел.

Стас открыл прозрачную дверь, они вошли внутрь.

Корнилов почувствовал легкую прохладу в сухом воздухе комнаты.

Они с Сеней осторожно, тихо прошли внутрь комнаты.

Стас увидел, что девочка сидя за столом, что-то рисует или пишет.

Она сидела в соответствующей позе и её правая рука, согнутая в локте то и дело подрагивала.

Слышно было, как она со скрипучим шорохом водит ручкой или фломастером по бумаге.

-Ксения.-вежливо и осторожно позвал Стас.

Шуршание ручки на бумаге не прекратилось. Ксения Гудкова игнорировала их появление.

Он подошли ближе. Двигались с двух сторон.

Стас знаком велел Сене не спешить.

-Ксения, меня зовут Стас… я и мой коллега офицеры Уголовного розыска…

Интенсивный шорох не прекращался. Ксения, склонив голову вниз продолжала что-то увлеченно рисовать.

Стасу показалось, что шорох стал громче, движения резче.

Она их услышала. И это была реакция.

Они ей не нравились.

Стас чувствовал это. И видел.

Они подошли ближе.

Корнилов увидел на столе перед девушкой круглый, старинный будильник черного цвета. С короткими, черными ножками и двумя чёрными плоскими колокольчиками. На снежно-белом циферблате стрелки застыли, указывая время.