Монолог Нины

Школа, конечно, для детишек приисковых воистину СВЕТ БОЖИЙ в окне; благо, Прости Господи, во все времена и эпохи столицы — что старая что новая — на именитых педагогов не скупились, избавлялись от них у себя, благодетельствуя ими глухие окраины России…

Но это мы знаем из Монолога.

С клубом…

О клубе бы рассказать отдельно. Лучше стихами. Да не о нём сейчас разговор… Только самодеятельность в нём была прежде «без дураков». О такой рассказать нынче на том же прииске — не поверят, обсмеют ещё… А клуб? Клуб по глухим приискам для тех, кто в войну да до неё — в годы первые поселенческие в холоде да в голоде вырастал, — до конца дней чудным видением детства остаётся, Храмом Божьим, что нелюдями порушены были даже в медвежьих урманах таких вот… Да, да, счастливым видениям детства! Которое, как ни старайся — нипочём ничто отнять не может…

С конторой приисковой, которая ЗАКОН и ВЛАСТЬ — самой Москвы (где она там?) выше, сильнее…

И с баньками семейными по над Удерем рекою, где дух терпкий стоит мяты яриловой лесной; да чебреца — с болот клюквяных серых — снадобья верного от половины болезней; да зверобоя — снадобья от другой половины хворей — травки дождевой: да смородинного чёрного настоя в красном огненном пару кипячённого, которому водица — стюдень зуболомных в прорубях — тьфу! Ничто, квасок сиротский. А ломоты костные да ревматизмы всякие вовсе…

* * *

К МОНОЛОГУ НИНЫ

Понимаю Нину с её «Всё!, всё!, всё!, всё!». Сочувствую ей. Но как интерпретатор повествования, тоже кое–чего повидавший, ставить в ее рассказе точку не могу. А её «подробности ни к чему» не принимаю напрочь!

… 17 февраля 1929 года осуществлять коллективизацию на западе Волыни ворвались в городок Кременец и колонию Пулин Первый и Второй Червоно–казачьи полки Первой конной дивизии Червоного казачества. Возглавляли их полковые командиры Владимир Иосифович Никулин и Радий Иванович Пересыпкин. О геройствах второго ничего не знаю. Первый, Никулин, дворянин и поэт, сын последнего одесского генерал–губернатора, был моим соседом по нарам 19–й камеры Бутырок в январе–апреле 1941. Вспомнить ему было что — ко времени ареста в 1937 он, уже командарм, был и командующим округами, и Высших кавалерийских курсов, когда там учились Жуков с Рокоссовским.

Встречались и беседовали и лет через двадцать, когда, отмотав червонец, доживал он, всеми покинутый, в квартирке своей 8/48 по Большой Бронной в Москве. В который раз вспоминали и о 1929 года «рейде».

Так вот, ночным налётом ворвались они в мирно спавшие немецкие и голландские (меннонитские) фермерские колонии и на ближние украинские хутора, беды не ожидавшие. И в «быстротечной войсковой операции» сокрушили–таки безоружных кормильцев. Вместе с прочими подразделениями дивизии под командой комкора Елагина и под политическим руководством армкомиссара Элькина /имен и отчеств в документах нет/ лавиною прошли они шляхами Правобережной Украины и развязали чудовищные бойню и голодомор. Но силу он набрал полугодием спустя. Свирепствовал чуть больше трёх лет. И унес никем не считанные миллионы украинцев. Да и неукраинцев тоже.

А возглавлял это вселенское побоище никакой не Каганович, никакой не Хрущёв, — хотя имена и этих палачей на слуху, и они руки свои, конечно же, приложили к уничтожению населения страны. Потому на них, на особо известных, «учёные» и посейчас вешают собак. Побоище тогда возглавлял — на месте, в Украине — бывший начальник политотдела названной дивизии, а в момент «войсковой операции» специнспектор армии Марк Борисович Новаковский, до того окровавивший среднеазиатские и среднеприволжские регионы карательными — против восстававших рабочих и дехкан — «экспедициями».

От Никулина услышал тогда о нём и как о комиссаpе честном и прямом. Кровавое дело своё делал, видимо, — я Никулину верю, — с сознанием «изначальной чистоты своих устремлений и искренней убеждённости в собственной своей правоте». Потому, через 12 лет, в ответ на вот ту самую «быстротечную операцию» против колониста немецкого немцы германские тоже, — и безусловно, осознавая изначальную чистоту собственных своих устремлений и, конечно же, искренне убеждённые в своей правоте, — провели операцию собственную, не менее быстротечную, но куда как более внушительную. Именуемую «в просторечьи» «22 июня 1941 года».

В результате — Десятилетняя освободительная война народа под руководством Степана Бандеры. В результате — знаменитый приказ Жукова—Берии от 22 июня 1944 года. В результате — «Беловежская пуща» декабря 1991–го. Времени ушло, конечно, немало. Крови пролилось — немеряно. Но результат–то — он впечатляет.

Только не нужно думать, что свобода Украины обязана новаковским.