Монолог о пути

Этот страх вел меня запутанным путем. Он заставил ограничить круг внимания, наложить суровые ограничения на себя. Они позволили накопиться энергии противодействия. Я отграничивал, ограждал для себя запретные области, целые миры, а потом с огромными потерями туда прорывался. От таких революций было много шума, а польза?... Она в освобожденной энергии самоограничения, которая позволяла сметать с пути многие препятствия. Так было в живописи, в которой я ничего не умел, и в то же время не хотел культивировать свой "примитивизм". Он мне внутренне претил - застылостью, набором нехитрых приемов... Он светил мне только искренностью; взяв ее с собой, мне хотелось идти дальше. По натуре я был экспрессионистом, если можно только кого-то втиснуть в тесные рамки формул и границ. Я просто обозначаю то место, возле которого брожу, и вижу в нем знакомые и милые мне черты. Как пейзаж моего детства: он в меня врос. Это сильней, чем любовь врастание. Человек или пейзаж, событие, слово, цвет - они становятся нашей частью, это больше, чем любовь и пристрастие.

Итак, сдерживаемая энергия вырвалась и стремилась завоевать во мне все уголки. Прорыв в искусство не был случайным, в общем плане, хотя было много случайных "деталей". Например то, что я начал с красок, а не со слов. С прозы было бы естественней, проще, переход был бы мягче. Но, думаю, прозы бы мне не хватило...

Случилось, как получилось. В критических точках важна любая случайность, от нее могут зависеть такие мелочи, как выбор между живописью и прозой.

3

Сосредоточенность требует "отбрасывания", отбрасывание принимает форму творчества... В этом есть, я чувствую, частица истины. Но далеко не вся истина. Одной энергии страха мало. Так не пишутся картины и книги. Должно быть еще что-то очень важное. Нужна другая сила, которая заставляла бы, преодолевая страх, делать свою жизнь, как это делает, в тысячу раз менее разумно, но не менее целеустремленно, каждый муравей, любая птица и зверь. Особая бесструктурная, нерассуждающая, неразумная сила. Восторг жизни. Энергия жизни, или выживания. Жизненная сила.

Ее запасы во мне еще не исчерпаны, но сильно подорваны. Я много потратил. И мне повезло, хотя я не люблю это слово, а в начале просто ненавидел. Многие потратили не меньше, но не получилось. Я знал их, некоторых уже нет в живых, кто сам умер, кто ускорил свой конец. Да, мне повезло: и я мог ПОГРЯЗНУТЬ в своих противоречиях и разнокалиберных пристрастиях, и СГИНУТЬ. Этого не произошло, но сил на крутые повороты больше нет. Я перебрал почти все творческие дела, и доволен своей судьбой, хотя не слишком продвинулся. Зато с доступной мне силой делал то, что хотел.

Разум говорит - "нужны ли тебе р-революции сейчас? Неплохо бы освоить то, что делаешь..." Но ведь так уже было. Я говорил не раз себе такие слова. А потом появлялось другое, новое? Появлялось, но теперь надежды нет. И поэтому мне бывает печально - я бегу по дорожке и, кажется, выхожу на финишную прямую. Пусть я сам ее выбрал, пусть нравится, но все равно дорожка, все равно - прямая, и не свернуть. Опять все бросить, начать что-то ослепительно новое, как было?!

Значит, был страх, и была вторая сила - жизни, это важно. Что я могу сказать о ней?

4

Про страх смерти я знаю гораздо больше, чем про любовь к жизни. Иногда я думаю, может, все-таки, только страх?.. Принимая утонченные формы, он может многое. А любовь только выдумка. Отталкивая страх, мы просто цепляемся за место, где светло, тепло и уютно, за наши, отвлекающие от страха игрушки?..

Нет, я знал людей, которые о смерти даже не задумывались. Некоторые живут до старости так, будто смерти и нет. А привязанность к жизни, радость, восторг от своей силы, ловкости, ума... от любви, творчества, природы?... Нет, слишком это отчетливые чувства, слишком сильные, чтобы быть просто иллюзией, изнанкой страха. На простом примитивном, но глубочайшем влечении к жизни построено все здание чувств, вся культура. Изысканная, утонченная форма того же чувства, которое заставляет вылезать из-под толстого слоя песка муравья, ничего не знающего о смерти, толкает любого мотылька и зверя не только убегать от опасности, но и постоянно стремиться в новое пространство.