Монополия на верность

Отсюда и напряженность в отношениях с разочаровавшей его дочерью-неудачницей.

Карли крепче сжала свой бокал для шампанского, не давая старым эмоциях из ее подросткового возраста испортить ей настроение. Она появится с высоко поднятой головой, докажет отцу, что не стыдится своей жизни, и постарается избежать любых разговоров один на один. Потому что после шести бессонных ночей – Карли была просто не в состоянии забыть секс с Хантером – у нее уже не было сил для выяснения отношений сегодня вечером.

Она оглядела толпу гостей, увидела Брайана О’Коннора, болтающего с отцом, и холодок пробежал у нее по спине. Как бы ей хотелось, чтобы сейчас здесь появилась пара голых актеров, байкеры на «Харлеях» или трансвеститы, которые оживили бы вечеринку и отвлекли ее от невеселых мыслей.

А потом, как будто ее молитвы были услышаны, в комнату вошел Хантер, одетый в шикарный смокинг. Ее сердце сделало двойное сальто, и в памяти всплыл момент, когда ее мир столкнулся с новой реальностью…

Ошеломленная, Карли обнимала Хантера после их акта любви, – ее пульс частил, грудь вздымалась. Она не была уверена, что произошло лишь то, что ее тело взлетело до высот, достижение которых подразумевает использование ракетного топлива, – и ее способность к восстановлению после произошедшего была снижена из-за того, что она понимала, насколько агрессивно вела себя. Она хотела Хантера и ни о чем не сожалела, но в действительности она преследовала его и загнала в угол. Поэтому сейчас, когда все окончилось, было непросто вернуть те непринужденные отношения. Особенно когда Хантер опять спрятался за своей невидимой стеной.

В те несколько неловких минут, пока они одевались, Хантер был подчеркнуто сдержан: напряженная тишина в раздевалке поглощала каждую молекулу кислорода. Карли хотела спросить, зачем ему второй презерватив, но возможность была упущена, когда Хантер, до конца остававшийся защитником и джентльменом, проводил ее до машины и спокойно ушел, не оглядываясь.

Но сейчас он смотрел в ее сторону.

Прислонившись плечом к дверному косяку, она крепче обхватила свой клатч и оправила влажной ладонью малиновое шелковое платье на бретельках, которое открывало ноги гораздо больше, чем следовало бы. По крайней мере, она была одета соответствующим образом.

Взяв себя в руки, Карли сказала:

– Мистер Филипс…

– Хантер.

Хантер держался холодно и отстраненно. Потягивая шампанское, он смотрел на нее поверх бокала, явно удивленный тем, что она обратилась к нему по фамилии.

– Очень мило, – сказал он, кивая на дорого обставленную гостиную.

– Не обольщайся. – Ее взгляд скользнул по импортной плитке и стенам, облицованным деревом бразильской вишни, – дизайн, тщательно разработанный декоратором с благословения отца. – Все это было сделано для эффекта, – продолжала она сухо. – Чтобы создать иллюзию тепла и уюта.

Несколько напряженных секунд они смотрели друг другу в глаза, потом взгляд Хантера начал блуждать по ее телу, задержался на ногах, и от всплеска желания ее бросило в жар. По хладнокровному выражению его лица Карли знала, что это было намеренно.

Он чуть улыбнулся:

– В наши дни подделать можно все, что угодно.

Его тон взволновал Карли, и она вцепилась в бокал для шампанского.

– Например?

Хантер окинул взглядом толпу, и его глаза остановились на миссис Беннетт.

– Молодость.

Это развеселило Карли, но напряжение в воздухе не позволило ей улыбнуться.

– Любовь? – сказала она, не отводя взгляда. – Сострадание?

Его слова прозвучали обманчиво мягко:

– Или оргазм.

Это предположение стало для нее ударом в прямом смысле. Карли попыталась решить, что хуже: что он считает ее безрассудной сумасшедшей или что ее действия были разыгранным представлением.

Ошарашенная, она смотрела на Хантера. То, что началось как игра там, в переулке, превратилось в нечто очень серьезное – опасную угрозу ее вменяемости, душевному равновесию и сердечному спокойствию. Внутри у Карли все сжалось, и она боролась с желанием убежать и спрятаться в каком-нибудь безопасном месте.

Она откашлялась.

– Ты даже не представляешь, насколько я буду раздавлена, если ты признаешься, что притворялся в тот воскресный вечер.

– По этой части женщины значительно хитрее мужчин.

Пытаясь вернуть свою обычную самоуверенность, Карли прислонилась спиной к дверному косяку.

– Просто завидуешь, что у меня было визуальное подтверждение того, насколько ты был заведен. – Она послала ему свою самую очаровательную улыбку, на какую была способна, учитывая обстоятельства. – Чему, конечно, поспособствовал тот факт, что ты забываешь обо всем, когда начинаешь… палить из своей пушки.

Он улыбнулся:

– Надеюсь, ты мне не завидуешь?

– Я особо не интересуюсь оружием. – Она сделала шаг ближе и ощутила аромат его парфюма. Мгновенно всплыли чувственные воспоминания о раздевалке, и в голосе Карли появилась хрипотца. – Но ты должен научить меня, как обращаться с твоим.

Он застыл на месте, но в его глазах вспыхнул огонь.

– Это можно организовать. – Его голос понизился, и в нем были слышны мощное желание и недоверие. – А твой энтузиазм будет мнимый? Или настоящий?