Мор

Первым делом я заскочил на базар. Потолкался меж постепенно редеющей толпы, прошелся вдоль рядов с разделочными ножами, мясницкими топориками и прочим совсем уж замысловатым инструментом. К чему-то пригляделся, что-то повертел в руках. В итоге прикупил нож с хищным, но недлинным — чуть короче ладони — клинком и удобной рукоятью с упорами, не дающими при колющем ударе соскользнуть пальцам на лезвие.

И только потом, покружившись по соседним улочкам, зашагал к «Святому копью». Постоял у исцарапанных дверей кабака, над которыми висело самое настоящее копье, оглядел пустой переулок, прислушался к доносившимся изнутри голосам.

— «Из морского огня соткан клетчатый флаг…» — заунывно выводил неофициальный гимн драгарнского военного флота нестройный хор голосов.

И пусть это не поминальный «Зелено-черный», но появление человека в наряде стильгского жулика неминуемо привлечет внимание подвыпивших морячков. А там и до смертоубийства недалеко…

Я стянул жакет и помахал рукой наблюдавшему за мной Валентину. Убедился, что тот заметил условный знак, сложил одежду прямо на мостовую и, уверенно распахнув двери, ввалился в кабак.

И без того звучавшие вразнобой голоса при моем появлении на миг осеклись, но занимавшие несколько дальних столов крепкие парни тут же затянули песню с новой силой. Я спокойно прошествовал к стойке, оглядел полупустой зал — завсегдатаи явно позже собираются, а морячки точно залетные, — и с силой прихлопнул к липким доскам серебряный реал:

— Чего покрепче.

— Ракия?

Кабатчик наполнил рюмку прозрачным напитком и передвинул ее ко мне. Я выпил, будто жидкого огня заглотнул, и кивнул:

— Наливай!

Хозяин забрал серебряную монету, без спешки рассмотрел и выставил на стойку вытянутый графинчик мутного стекла. Прихватив ракию, я зашагал к столу, за которым в полном одиночестве заливал горе Трехпалый.

Был капитан, по словам моих подельников, невысоким, смуглым и лысоватым с узкой щеточкой седых волос над верхней губой. Таким он и оказался. Разве что лицо не смуглое, а скорее желтушно-нездоровое. Ну да попробуй целую декаду крепкое пойло глушить, еще не таким станешь.

— Не припомню, чтобы приглашал кого-то за стол! — с вызовом уставился на меня Иоанн Ксис, когда я плюхнулся на скамью рядом с ним.

— Разве нет? — хмыкнул я, отметив, что графин капитана едва-едва начат. Вовремя подошел.

— Да, бес тебя дери! — рявкнул капитан, но его возглас потерялся в шуме затянувших новую песню моряков.

— Господин Ксис, разве мы не договаривались с вами о встрече?

— О чем ты еще толкуешь?

Трехпалый попытался отодвинуться, но я левой рукой ухватил его за брючный ремень и легонько кольнул в бок ножом.

— Ты чего? — обмер капитан и по лицу его покатились крупные капли пота. — Нет денег, нет! В долг наливают…

— Мне не деньги нужны, мне поговорить надо.

— Поговорить? — Иоанн обвел мутным взглядом помещение кабака, облизнул пересохшие губы и неожиданно зло просипел: — Да стоит мне только крикнуть — и тебя на куски порвут!

— В самом деле? — Я ткнул ножом сильнее, и острие рассекло кожу. — И кто тебя здесь услышит? Только пикни — загоню перо в бок и спокойно уйду, а ты сдохнешь. И никто не подойдет даже, так и так решат, будто опять до полусмерти упился.

— Чего тебе надо? — побледнел капитан, сообразив, что компании морячков и в самом деле сейчас не до него.

— Поговорить.

— Говори. — Трехпалый замахнул рюмку ракии, скривился и дрожащей рукой налил по новой.

— Притормози. — Я отодвинул графин на другой край стола и спросил: — Кто тебя подрядил бочонки в море вылавливать?

— А тебе зачем? — Лицо капитана враз осунулось и явственно побледнело. Даже желтизна куда-то пропала. — И какие еще бочонки?

— Известно, какие. Сам нешто не знаешь?

— Пошел ты! — выругался Ксис и дохнул на меня застарелым перегаром: — Ничего не знаю!

— Раньше срока в Бездну собрался? Сейчас зарежу и уйду, а подумают не на меня, на твоих подельников подумают.

— А если собрался? Может, ты мне услугу окажешь?

— Ты выпить хочешь. А я тебе мешаю. Ответь, кто тебя нанял, и пей сколько влезет.

Капитан с тоской посмотрел на графинчик, тяжело вздохнул и покачал головой:

— Ничего я тебе не скажу.

— Да ну?

— Ты не знаешь, с кем связываешься. Это страшные люди.

— Я в любом случае их найду. С твоей помощью или без — не имеет значения.

— Зачем тебе?

— Хочу войти в дело.

— Перережь сам себе глотку, меньше мучиться будешь! — хрипло рассмеялся Трехпалый, и его начала бить крупная дрожь.

— За меня не переживай, о себе побеспокойся лучше. Подумай, каково это — когда тебе в бок нож загоняют. Ты ведь не сразу помрешь, для начала помучаешься пару деньков. Глотку — это легко, а вот так, чтоб кишки загнили…

— Мне в любом случае конец…

— Не имею привычки выдавать своих осведомителей.

— Они выпытают…

Я перехватил жадный взгляд, брошенный капитаном на графинчик с ракией, и понял, что пора ставить вопрос ребром:

— Выбирай — помрешь прямо сейчас или получишь возможность выпить. А там, глядишь, и обойдется. Но сразу предупреждаю — обманешь, найду и на лоскуты порежу.