Моральный маньяк

— Что?! — хором воскликнули мы с Леной в полном недоумении.

Хозяйка махнула рукой в сторону двери, вскочила со стула и жестом позвав за собой, быстрым шагом пошла к выходу.

— Пойдёмте вниз.

Мы нехотя надели ботинки и спустились с ней. Внизу стояли те трое мужиков.

Хозяйка подвела нас к мужикам и претензионно у тех потребовала:

— Ну объясняйте им! Рассказывайте!

Тот, что на вид был главным из них, сказал:

— Ну что объяснять… Сегодня где-то в районе двенадцати часов мой товарищ, — он указал на очкастого, — сидя в парке напротив, увидел, как из этой парадной выходили трое мужчин-амбалов, двое из которых несли, держа каждый за одну ручку, подозрительную сумку…

— Лена, где дети?! — нервно перебила его хозяйка.

— Уехали в город к бабушке. — Всё ещё в шоке и с недоумением ответила Лена.

— А по их предположениям, вы сегодня в этой сумке расчленёнку детей выносили… — сказала хозяйка.

— Да вы совсем с ума что ли посходили?! Какая расчленёнка?!

— Ну вот: — продолжала хозяйка, указывая на главного из мужиков, — мне позвонил Дмитрий… Плебенко, да? —

— Верно. — вставил главный.

— …Мне позвонил Дмитрий Плебенко и сказал, что, мол, «у Вас из подъезда сегодня три “амбала” вытаскивали сумку с расчленёнкой детей». Узнали, вот, Лёшу из них — и пришли к вам…

— Ну и бред, конечно! — Воскликнула Лена. — Мы сегодня утром собрали сумку на водопад и пошли купаться. И, если и были среди нас, как вы говорите, «амбалы» — то их было двое: Лёша и Даниил. Третьего никого не было. Дети уехали к бабушке ещё два дня назад. Даниил тоже уехал.

— В общем, не знаю, Лена, «амбалы» там, не «амбалы»; «расчленёнка», не «расчленёнка» — а мне не нужно чтобы мне по ночам звонили и рассказывали, что тут в моей квартире маньяки живут! Я тоже хочу спать спокойно, у меня тоже есть дети — так что попрошу вас в течение недели подыскать себе другое жильё и съехать с квартиры… — Категорически сказала хозяйка и, как бы в заключение подытожив, добавила, — А с ними и со всем этим попрошу, пожалуйста, Леночка, вам разобраться.

Указав на Плебенко и его товарищей, она, как бы «психанув», размахивая руками, ушла в непонятном направлении, исчезнув в вечерних сумраках. Троица «народных активистов» ушли следом за ней.

Возникло ошарашенное молчание.

— Ну и движухи у вас тут… — разорвал тишину голос Дэна из окна второго этажа.

— Да уж… — не зная, что добавить, пробубнила Лена.

В шоковом молчании мы поднялись обратно и досидели этот вечер, разглядывая ночной злосчастный сквер в окно кухни.

Утром Даниил хватился спозаранку, мол, “да ну вас нафиг, я домой” — распрощался и уехал.

А мы, занимаясь бытовыми делами: отсыпанием, готовкой и опохмелом — мы не заметили, как наступил вечер. И, вот уже сидя за ужином, просматривали на большом телевизоре кино, как вдруг — на стене около телевизора красная точка! А сзади-то окно! Лазерный прицел?..

Резко развернувшись, мы заметили в окно в сквере кого-то шныряющего в кустах.

…Дети, насытившись страхом вчерашней ночи, убежали в дальние комнаты.

Я решил разобраться — в нашем посёлке могут и реально из огнестрельного в гости пальнуть…

Я подошёл к окну и в этот момент в стекло прилетает что-то железное и маленькое. Я открыл окно и посмотрел вниз на землю — лазерная указка! Вот шпана! Но, в целом, намёк понятен…

— Эй! — крикнул я. — Вылезайте и поговорим нормально, как мужики!

Из кустов тут же вышел тот самый активист Плебенко. Сразу было видно: он не смог удержаться после того, как я сказал заветную для его дорывчастых типов ключевую фразу — «поговорим, как мужики». Он подошёл под окно и сказал:

— Что?

— Я сейчас на вас всех ментов вызову! — я оглянулся, Лена стояла сзади, с заговорческим взглядом протягивая мне телефон. Я включил диктофон.

— Слушай, Я таких мразей как ты, которые покрывают маньяков у себя в квартире, давил и давить буду! Вызывай ментов, если не боишься! Ты же сам спуститься вниз и поговорить как мужик не можешь! — кричал мне в ответ Плебенко.

— Какой смысл с тобой разговаривать? Ты несёшь околесицу и не выходишь на диалог — а устраивать тут базар посреди ночи я не хочу; это тебе с малолетками заняться нечем…

— Так ты сам себя раскрыл!

Я ошалел:

— Кого я раскрыл?! Что ты несёшь?!

— Ты с этим чуваком, как там его, с Сергеем, лежал… в психбольнице!..

Я был готов к такому повороту:

— Я с ним работал в доставке еды — у меня есть на это документы и у него! У меня есть свидетели, которые это всё докажут.

— Это хорошо, — томно и задумчиво промямлил Плебенко. — А ты что, судиться что ли собираешься?

— Так это ты судиться собираешься! Ты же меня обвиняешь! И вообще, я перед тобой отчитываться ни в чём не должен! Ты никто в этом во всём замесе, просто скоморох и трепло! Вот когда ко мне сюда придёт начальник отделения полиции нашего посёлка и представит тебя как-то — вот тогда и поговорим. А сейчас я не хочу больше с тобой разговаривать.

Плебенко перебил меня грубым томным вопросом:

— Ты когда уедешь отсюда?

— Я когда захочу — тогда отсюда и уеду. —