Море дышит велико

— Точно так. Солист ансамбля песни и пляски флота Арий Мелин. Слыхал?

— Кто вас разберет? Кроме дирижера — все рядовые.

Все первые дни службы в отряде Осотин находился как бы под прессом. Его подавляли сильные люди. Их здесь оказалось куда больше, чем везде. И не было слабаков, над которыми легко взять верх. Осотин и себя. считал сильным. Промахи не в счет. Промахи объяснялись только тем, что он маленько не втянувшись. Но вот отряд ушел, и Петр стал распрямляться, становясь самим собой.

— И вообще, — веско заявил он. — Самодеятельность не уважаю. Нет.

— Ансамбль, положим, у нас профессиональный. Для солиста нужен диплом музыкального техникума или…

— Ишь ты! С образованием…

Осотин был оскорблен. Пущай хоть артист. Это ли по-честному: на чужой спине ездить в рай?

— И за кого тебя держат? На гармошке играть?

Но Ария Мелина вопрос не смутил:

— Держат — значит нужен. Так и быть, идём — покажу.

В каморке у артиста стояли верстак с тисками, точило, токарный станочек, а в углу валялась груда старых железяк — экая невидаль.

— Такое сюда приносят, — показал Мелин на груду.

Петр пригляделся. Ствол, конический надульник, автомат без приклада, всё красно-рыжее, как бы в кровище.

— Нет, — догадался артист. — Ржавеет оно от морской воды.

— Драишь?

— Где же прикажешь набрать запчастей?

При этих словах Мелин отворил шкаф, доверху набитый оружием. Там были наганы, «ТТ», твёрдые в прицеле офицерские «вальтеры», автоматы-шмайсеры со складными прикладами, похожими на костыли. Все они выглядели как новенькие.

Главной специальностью отрядного оружейника оказалось изготовление финок. Ножички у него получались что надо: клинки из трофейной золингеновской стали, заточенные, хоть брейся, ухватистые рукоятки с рисунком наборных цветных поперечин, тщательно отцентрованные для метания.

— Желаешь? Дарю!

— Не желаю, — отрезал Осотин.

— Зря. Ребята говорят — в рукопашной не обойтись.

— Дак мне и выдадут, ежели не обойтись.

Хотя оружейник не какой-нибудь шиш. Оружейник — другое дело, но чего куражится: «Дарю…» Ишь раздарился. Много о себе понимает.

Глава 5.Челночный обмен в промежуточном диапазоне

Четыре троса, скрученных из высокоуглеродистой оцинкованной проволоки, которые назывались «прижимными», а также «смотрящими» назад и вперед удерживали у причала многосоттонный сторожевик. Но гораздо прочнее швартовых корабль был привязан к берегу письмами. По вечерам в кубриках строча напропалую, корабельный писарь штемпелевал конверты фиолетовым треугольником: «Воинское, бесплатно» — и отправлял на почту мешками. Ответы доставлялись в той же таре. Старший лейтенант Шарков командовавший по совместительству боевой частью наблюдения и связи, называл всё это «челночным обменом в промежуточном диапазоне». На промежуточных частотах средневолнового диапазона радисты поддерживали тактическую связь поверхностной волной. Но штурман Шарков просто-напросто ехидничал, намекая на то, что бесплатная нагрузка на почтовое ведомство сама по себе несерьезна и, так сказать, «промежуточна» по отношению к службе.

На следующий день после возвращения «Торока» в базу главный старшина Буланов постучался в каюту лейтенанта Чеголина с письмом в руках. Старшина команды просился на сутки домой. Его жену вместе с другими работниками хлебозавода командировали на лесозаготовки в Карелию сроком на два месяца. Причина не показалась Чеголину достаточно веской, особенно в данный момент, когда в стволы пушек была залита щелочь после пробных выстрелов.

— «Первым делом, первым делом самолеты», улыбнулся лейтенант.

Его логика на главного старшину не подействовала. Настаивая, тот попросил разрешения обратиться к старпому.

— Отставить. Занимайтесь делом! — рассердился Артём и прекратил бесполезный разговор.

Сосед по каюте долговязый Пекочка тоже получил депешу. Анечка кратко информировала его об отъезде к маме. Она соглашалась вернуться только «хозяйкой дома», то бишь комнаты, полученной по ордеру квартирно-эксплуатационной части гарнизона. Минёр воспринял это как дополнительное взыскание и возложил ответственность на черствого Выру. Естественно, Артём старался поддержать товарища и рассказал о его семейных неприятностях заместителю командира Тирешкину.

— На жилплощадь надежды мало, — ответил тот. — Ежели рассуждать логически, разве дадут ордер по первому году службы? Короче: «Не в свои сани не садись — пригодится воды напиться!»

Макар Платонович при этом хитро посмотрел и рассмеялся. Он любил переиначивать поговорки. Но потом капитан третьего ранга всё же пообещал данный вопрос провентилировать», и от этого за обедом сразу же потянуло явственным сквознячком.