Море и цивилизация. Мировая история в свете развития мореходства

Индийские торговцы добрались до Индонезии не позднее начала первого тысячелетия. Археологические находки I–II веков на северо-востоке Явы и на севере Бали идентичны находкам из Арикамеду. Индийские товары присутствуют в Юго-Восточной Азии не только на Яве и Бали, но лишь там концентрация находок свидетельствует о присутствии самих купцов, не только товаров. Нет доказательств проникновения индийских торговцев дальше на восток, однако можно предполагать, что их торговая сеть простиралась от островов Пряностей (Молуккские и Банда) в Восточной Индонезии до Индийского океана и Средиземноморья. В последующие столетия стремление оказаться ближе к источнику пряностей было существенным фактором возникновения государств, морских начинаний и даже международного законодательства по всей Евразии. Движение, впрочем, шло не только с запада на восток; некоторые типы индоокеанских судов, в частности суда с балансирами и катамараны, возможно, отражают индонезийское происхождение или влияние. Суда с одним балансиром ходили вдоль побережья Индии. Суда с двумя поплавками на равном расстоянии от корпуса известны в Индии и далее на запад вплоть до Мадагаскара, куда их завезли индонезийские мореходы. Хотя Мадагаскар находится всего в 250 милях от Африки, анализ малагасийского языка показывает, что четвертый по величине остров мира заселили выходцы с Борнео в четырех тысячах миль на востоке. Неизвестно, когда именно мореходы, говорящие на австронезийском языке, добрались до Мадагаскара и что побудило их отправиться в столь дальний путь, однако это вряд ли произошло раньше конца I тысячелетия до нашей эры. Одна теория предполагает, что первая миграция[399] произошла между вторым и четвертым веком нашей эры, затем на остров переселились бантуговорящие люди из Африки, а в X веке последовала вторая волна индонезийских поселенцев. Вероятно, австронезийцы добирались и до Африки, хотя никаких археологических или лингвистических доказательств не сохранилось. Отсутствие находок объясняют изменением геоморфологии побережья и преобладанием плохо сохраняющихся товаров: пряностей, тканей, невольников, которые, в отличие от керамики и железа исламской эры, не оставили следа в археологической летописи. Если австронезийцы и добрались до побережья Африки, то в силу малочисленности полностью растворились в африканском населении, чем и объясняется отсутствие лингвистических свидетельств, сравнимых с обнаруженными на Мадагаскаре.

Если материальные товары и язык почти не оставили следов, этноботаника, этномузыкознание[400]

и генетические исследования неопровержимо доказывают австронезийскую миграцию в Африку. Таро, бананы и ямс были завезены из Юго-Восточной Азии примерно два тысячелетия назад и стали главным продуктами Африки южнее Сахары до атлантического побережья Сенегала и Гамбии на западе. Австронезийские мореходы, судя по всему, завезли в Африку и многие музыкальные инструменты, включая дудку с раструбом из листа и щипковый музыкальный инструмент из палки, наподобие цитры. Сходство между «палочными цитрами» Индонезии и континентальной Африки настолько велико, что существует теория, согласно которой их принесли сперва в Восточную Африку, а уже оттуда на Мадагаскар. С другой стороны, африканцы, попавшие в Юго-Восточную Африку (по собственной воле или в качестве рабов), возможно, завезли туда ксилофон уже в VI веке.

Мореходы Юго-Восточной Азии познакомили Восточную Африку и с многими типами корабельных конструкций. Нгалава – разновидность лодки с балансиром, которая встречалась на архипелаге Ламу, в Мозамбике, на Мадагаскаре и на Коморских островах даже в XX веке, в существенных деталях напоминает аналогичные лодки с Явы. Мтепе

, юркая сшитая лодка, служившая для торгового сообщения вдоль суахильского побережья, считается «реликтом индонезийского образца,[401] утратившим балансиры» и «прямым потомком древних парусных судов», на которых индонезийцы добирались до берегов Восточной Африки. Самый заметный признак индонезийского происхождения мтепе

– окулюсы в виде точки в круге (а не натуралистически нарисованного глаза). У индонезийских судов окулюсы традиционно изображаются не только на носу, но и на корме, у мтепе – тоже. Другая параллель – паруса из циновок, а не из холста. Мтепе

водоизмещением двадцать тонн – «единственный тип грузового судна[402] не персидского и не арабского происхождения на суахильском побережье» – известны по документам XIX века. Сходство индонезийских и восточноафриканских судов указывает на свободный от влияния материковой Азии канал передачи культуры через Индийский океан. Во II веке первого тысячелетия этот канал разделился на два отрезка, связанных с возрожденными торговыми центрами Индийского субконтинента и Юго-Восточной Азии.