Море и цивилизация. Мировая история в свете развития мореходства

Дильмун также упоминается в хозяйственных записях раннего периода истории Месопотамии. Персидский залив служил промежуточной точкой для торговли металлами, древесиной, шерстью, камнем и другими товарами из стран, выходящих к Индийскому океану, примерно с V тысячелетия до н. э., однако до 2900-х годов до н. э. шумеры, по всей видимости, больше взаимодействовали с Анатолией, Левантом и Египтом и испытывали на себе влияние этих стран. Представление о том, что остров, где обитают бессмертные, находится в Персидском заливе, может отражать смену шумерских представлений в III тысячелетии до н. э. Бахрейн лежит на полпути между верхней оконечностью Персидского залива и Ормузским проливом, его поверхность пестрит погребальными курганами в количестве примерно сотни тысяч. Остров богат рыбой, финиками и пресной водой – в засушливых условиях Персидского залива вода стала бы в древности таким же стимулом для развития внешних торговых связей, как сейчас нефть. Однако при всем изобилии природных ресурсов Дильмуна его благосостояние в те времена зависело от способности местных торговцев воспользоваться выгодным географическим положением острова и сделаться незаменимым звеном в торговле между двумя более богатыми регионами. Через дильмунских купцов велась внешняя торговля Месопотамии. Одному из царей «корабли Дильмуна[134]

перевозили древесину из других земель» для строительства храмов; существуют также многочисленные расписки о получении меди, перевозившейся дильмунскими торговцами. В храмах Ура были обнаружены уменьшенные копии кораблей, выполнявшие роль благодарственного пожертвования.

Наиболее известное упоминание месопотамских внешних торговых связей содержится в рассказе о том, как Саргон, основатель аккадской династии, около 2300 года до н. э. в пику соседям сделал свой город центром межрегиональной торговли: «Корабли из Мелуххи,[135]

Магана и Дильмуна бросают якорь у пристаней Аккада». Местоположение столицы Саргона пока неясно; Аккад, вероятно, находился недалеко от нынешнего Багдада, примерно в пятистах километрах от Персидского залива. Маган соотносится с землями в нижней части Персидского залива, а Мелухха – с цивилизацией долины Инда. Традиционные легенды утверждают, что Саргон родился в горах поблизости от верховий Евфрата, у незнатных родителей, однако в младенчестве с ним случились чудесные события, аналогичные тем, что через восемьсот лет произойдут с Моисеем: «Моя мать, верховная жрица,[136]

зачала меня и родила втайне, / Положила меня в тростниковую корзину, запечатала “мою дверь” [крышку] смолой; она пустила меня по реке, которая меня не захлестнула; / Река подняла меня и принесла к Акки, водоносу». В течение своего полувекового правления Саргон проводил политику расширения границ, начавшуюся с поражения его предшественника, который объединил Южную Месопотамию и расширил прежние связи Шумера тем, что «открыл путь» торговцам, которые теперь могли спокойно путешествовать из Персидского залива в Средиземноморье, или «от Нижнего моря[137]

у Тигра и Евфрата до Верхнего моря». Впрочем, в те времена аккадцы были жестко ориентированы на восток.

К востоку от Ормуза. Восточная торговля в 2500–1700 годы до н. э

Правление Саргона стало началом нового оживленного периода в истории взаимодействия Месопотамии с другими землями. Мелухха – первая страна, упомянутая в надписи Саргона, – была самой дальней из стран, с которыми Месопотамия имела связи; она находилась на берегах современного Пакистана и Северо-Западной Индии. (Расстояние от северной оконечности Персидского залива до устья Инда – 1150 морских миль.) Иными словами, в нее входили морские порты долины Инда, или хараппской цивилизации, основными центрами которой были Мохенджо-Даро (около 225 километров от устья Инда) и Хараппа (около 640 километров к северо-востоку от Мохенджо-Даро). Расцвет индской цивилизации пришелся на период между 2500 и 1700 годом до н. э. и охватил некоторые части современного Пакистана, Ирана, Афганистана и северо-западную Индию севернее Гуджарата – территорию куда более обширную, чем любые ранние государства Месопотамии или Египет до восемнадцатой династии. Руины хараппской цивилизации свидетельствуют о продуманном подходе и четкой системе; например, большие территории городов были поделены на районы, предположительно отличавшиеся по ремеслам. Хараппские торговые связи простирались наземными путями до Средней Азии и к западу через всю Персию, а по морю – до Персидского залива.