Море и звезды

На большой площадке сверкали громадные полупрозрачные спирали зеленоватого цвета, за ними пра­виль­ными рядами располагались молочно-белые металлические сферы, а еще дальше множество высоких колонн, связанных сетью трубопроводов. В спирали поступал воздух и природный газ, и там с помощью катализаторов непрерывно шел процесс фотосинтеза. Вырабатывалось полимерное вещество. После ряда превращений полученное вещество собиралось в подземных резервуарах и оттуда шло по трубам к укладочной машине. Она представляла собой массивное сооружение, плававшее поперек залива. Внешне эта конструкция выглядела как пароход с сильно скощенным бортом. В недрах «парохода» жидкость превращалась в твердую ленту 3-метро­вой толщины, непрерывно сползавшую в воду. Наслаивая такие ленты друг на друга, получали необходимую общую осадку. В продольном направлении ленты соединялись машиной, которая двигалась по краю уже готовой части плиты. Весь процесс был автоматизирован, и поэтому люди сидели только у пультов управления. Каждый день в обширном заливе появлялось по одному квадратному километру плота.

Павел с первого дня углубился в вопросы селекция и гибридизации. Теперь его проект начал принимать вполне осязаемые формы, и это требовало максимального напряжения сил.

Настало время, когда огромный плот занял почти все свободное зеркало воды громадного залива. На плоту создали временные транспортные магистрали, по которым стремительно бегали электрокары. Монтаж оборудования острова производился настолько ритмично и интенсивно, что можно было уже назначить день выхода в океан.

Однажды в жаркое влажное утро главный производитель работ Санчес Монтегью возил Павла на электрокаре по острову и показывал:

– Все инженерные работы по плоту закончены. Здесь, как вы видите, установлены якорные устройства. На каждом конце плота смонтированы мощные закрытые лебедки. Каждый двухсоттонный якорь может быть спущен на любую глубину.

Они проехали в центр острова, где заканчивалось строительство портативной атомной станции.

– Рядом, – объяснял инженер, – уже установлен опреснитель; он, правда, несколько большей мощности, чем это необходимо, но это стандартная модель. Завтра будет поставлен поселок. Теперь осталось только уложить искусственную почву.

Это было то, о чем Павел думал дни и ночи. Искусственная почва для таких культур, как бананы, кофейные и лимонные деревья, представляла собой губчатую, недовольно упругую массу, сбрикетированную в пласты.

На равных расстояниях в пластах были отверстия для центрального корня. Эти рыхлые пласты пере­кры­вались жесткими тонкими листами пластмассы, также имеющими отверстия для деревьев. В этих почвах тяжесть земли заменялась упругостью материала искусственной почвы. Через губчатую массу (здесь следует заметить, что от центрального отверстия боковые корни могли свободно распространяться в радиальном направлении) проходили трубки, по которым прокачивалась питательная смесь, постоянно обволакивающая всю губчатую массу. В этом, собственно, ничего нового не было. Овощи во многих хозяйствах именно так и выращивались. Весь вопрос был в том, пригоден ли этот способ для больших деревьев с обширной корневой системой.

Десятки тысяч саженцев кофейных деревьев были высажены на плоту в искусственную почву. Среднюю часть плота «засеяли» дурро – африканским просом. Отдельные участки отвели под ананасы и быстро растущие бананы. Мировая служба климата указала в восточной части Тихого океана в субтропической полосе место для плота, где было безветренно. Настал день, и из Владивостока пришли три мощных атомохода.

Ночью, когда асе население острова спало, между плотом и темными берегами образовалась узкая полоса воды. В ней отражались звезды. Постепенно полоса становилась все шире и шире, и утром удивленные жители увидели чистую воду залива. Плота не было.