Море играет со смертью

Из города пришла печальная новость: в больнице скончалась невестка Федора Михайловича. Трагедия стала не первой, многих выживших извлекли в таком состоянии, что за их будущее никто не мог поручиться. Однако в этом случае чувство грома среди ясного неба оказалось для семьи вполне оправданным. Их ведь не раз заверяли, что молодая женщина выберется, все не так уж плохо, и вдруг – смерть…

Это стало для пожилых супругов двойным ударом. Они не просто лишились близкого человека, они теперь боялись каждого нового звонка. Что, если им сообщат, что умер и внук? Что тогда? Какой смысл вообще держаться?

Естественно, в тот вечер обсуждать теории заговора стало бы кощунством. Даже Майоров это понял, он больше не лез, затаился. Полина хотела помочь старикам оправиться, но с ними уже работали другие психологи, узнавшие обо всем первыми, ее содействие не требовалось.

Новый шанс на беседу, когда и она, и Майоров были свободны, появился лишь на следующий день. Но тогда не было уже Федора Михайловича. В номере оставалась только его жена, вмиг постаревшая, как будто потухшая, безразличная ко всему. Когда спросили, где ее муж, пожилая женщина не стала интересоваться, зачем он понадобился и кому. Она давала ответы, как машина: монотонно и коротко.

– Он ушел гулять. Утром.

– Он не говорил, когда вернется?

– Нет.

Полина сильно сомневалась, что в таком состоянии Федор Михайлович направился бы просто гулять – но тем хуже. Им нужно было найти его как можно скорее и уже не только ради обсуждения отеля.

С такими сложными случаями она обычно предпочитала справляться сама, даже коллег с собой не звала, а теперь вот радовалась, что Майоров рядом. Он оказался не совсем таким, как она ожидала. Полина пока не разобралась, как так получилось, но в нем не ощущалось и тени самолюбования, присущего людям столь высокого уровня популярности. Была пресыщенность жизнью, которая порой оборачивалась неприязнью к людям, но до цинизма она пока не дошла. Майоров признавал свои достижения, но при этом не считал себя избранным, он понимал, что именно на людях держится его будущее, они дают ему возможность заниматься любимым делом. Он снисходительно относился к своим фанатам, его не впечатляло буйное преклонение. Однако он был способен искренне стремиться к помощи тем, кто в ней нуждался.

Ну и то, что он был рослым, крепким, сильным мужчиной, сейчас успокаивало. Полина ведь пока не знала, как Федор Михайлович отреагирует на стресс такого уровня – не зря же он предпочел держаться подальше от собственной жены!

Мог ли он напасть на кого-то из сотрудников отеля? Очень даже, особенно на кого-то из руководства. Мог ли он напасть на Полину? Это не так вероятно, но тоже возможно, он ведь уже обращался за помощью – а психолог не помогла. Если он не сообразит, что это никак не повлияло бы на судьбу его невестки, то попытается выместить злость на Полине. Может ли он навредить себе? Этот вариант казался Полине наименее вероятным. Федор Михайлович относился к людям, которые на боль реагируют действием, меняя мир до последнего. Самоубийство – это лишение себя всех иных путей влияния на реальность. Если бы у него никого не осталось, он бы мог пойти на это, но его внук все еще был жив.

Найти пожилого мужчину следовало в любом случае, и хорошо, что Майоров согласился помочь.

– Похоже, у тебя была ссора с режиссером? – спросила Полина. – Или мне показалось?

– Большинство известных мне режиссеров общаются так, что даже пожелание доброго утра у них выглядит как скандал с вызовом на дуэль. Не обращай внимания.

– Ты же знаешь, что не обязан помогать мне, если это угрожает твоей карьере?

– Кто кому помогает? – искренне удивился Майоров. – Как говорит одна моя знакомая Катя, единственная угроза моей карьере – это я. Слушай, ну какой юркий дед! Куда он мог запропаститься?

То, что Федора Михайловича не оказалось на основных аллеях, напрягало. Раньше он тоже держался сам по себе, но в основном оставался на виду. На пляже неизменно дежурила лишь светлая фигурка Елены, отпугивавшая, как призрак, всех остальных. Возле рухнувшего корпуса работали только спасатели. На узких дальних аллеях попадались неспешно прогуливающиеся туристы, но старика среди них не было.

Наконец у одного из поваров им удалось выяснить, что Федора Михайловича видели возле дорожки, ведущей к заповеднику. Это было не страшно, Полина и сама любила там гулять. Но именно сегодня такой выбор места ей не понравился, и она ускорила шаг.

Заповедник дела людей не интересовали. Он был неизменно прекрасен в солнечном свете, спокоен, расслаблен. Здесь пахло соснами и теплой корой, иногда – пряным морским ветром и цветочной сладостью. Среди кустов стрекотали насекомые, над ветвями порхали с чириканьем маленькие птички. Лучи, пробивавшиеся сквозь густую хвою, ложились на плечи тяжелыми горячими пятнами. Тропинки, протоптанные отдыхающими, были пусты.

– Федор Михайлович! – позвала Полина. – Вы слышите? Вы не могли бы подойти сюда? Нам нужно обсудить нечто важное.