Море не горит

Это решение нельзя оправдать, доступно объяснить. Это решение лишено смысла. Убийство никогда не избавляет от проблемы. Но иногда кажется, что это не так…

Прошло больше десяти лет – течение наших жизней стало иным, изменились мы сами. Но чувства между нами, это влечение друг к другу, страсть, которую испытывала я к Марку, когда видела его, прикасалась к нему, были непреодолимы и неизменны. В нем было все то, что я любила в мужчине, – характер (он был ласков и упрям), внешность (широколицый, с сильными руками, мускулистым телом), достаток (он был состоятелен и амбициозен). И было в нем то, с чем я не могла смириться, – он был самолюбив, эгоистичен, непостоянен. Кроме того, он уже предавал меня, он оставил меня, но тем не менее я вновь была с ним, я вновь посвящала себя ему, отдавала ему всю себя, более того – теперь ради него я рисковала всем, что могла когда-либо иметь.

А он? Он только требовал – тогда и теперь. Он мог оставить меня так же легко, как прежде. А я теряла все и возвращалась к отправной точке – но теперь с грузом прожитой и утерянной жизни.

Терзания и боль стали итогом моей увлеченности. Он сводил меня с ума. Он искушал меня, он брал меня страстно и жадно, он изводил меня ревностью и разжигал ее во мне. Вся моя прежняя жизнь то делалась мне обузой, то недостижимым больше миром счастья. Я не находила в себе сил, чтобы добровольно отказаться от него, и не находила больше прежнего желания продолжать затеянную игру. Я предложила ему все прекратить, а он приехал в мой дом, говорил с моим мужем и прикасался к моему сыну, он угрожал обличением.

Убить… Чтобы больше не знать его, больше не встретить… Чтобы больше не любить. Убить, чтобы освободиться. Чудовище… В иные минуты я ненавидела его так же сильно, как страстно желала. Убить, чтобы спасти себя.

Убить его, чтобы жить самой…

Глава 15

Застрелить? Отравить? Утопить?

А если поймают?.. Докажут связь… Причастность…

Мы не писали друг другу, не звонили. Какой здравый смысл! Какая предусмотрительность! Это обстоятельство упрощало задачу. Я была связана с ним только работой, как многие другие сотрудники студии. То, что мы были когда-то знакомы, не делало меня преступницей. Но лучше было бы сделать так, чтобы его не нашли…

Когда я думала обо всем этом, мои мысли не казались мне отвратительными, преступными. Я размышляла об убийстве, как обычно думала о том, что приготовить на обед, – бесстрастно, практично, почти трезво. В моем сердце был холод, мой ум затмевала страсть. Кроме того, по характеру я была тверда, во многом непреклонна, себялюбива, иногда резка. Подобного рода мысли о таком деле, как убийство, – хладнокровные, жестокие, – вполне соответствовали моей натуре. Была ли я способна на убийство? Да. На него способен каждый. Нужен случай, только случай…

Какой случай мог представиться мне? Кажется, утопить человека проще и доступнее всех других способов убийства. Усыпить его и сбросить тело в озеро – это просто. Вода смоет все следы. Главное, чтобы не было свидетелей.

Я стала перебирать в уме все ближайшие водоемы, которые знала.

Нет, убивать его здесь было бы неразумно. Нужно уехать подальше, туда, где пустынно, где нас никто не может знать. Туда, где не будут искать…

Я казалась себе непреклонной в своем решении. Мои нервы были так натянуты, что рассуждать здраво я была едва ли способна. Я видела цель, я задалась ею, а препятствий к ней для меня не существовало. Пока я не видела Марка…

При встрече с ним все во мне замирало и содрогалось. Когда в студии я видела его, когда взгляды наши пересекались, когда он подходил ко мне, чтобы как будто случайно коснуться меня, сказать мне что-то, от чего мое сердце учащало свой ритм, моя решимость гасла – я не могла думать о том, чтобы убить его, лишить его тело жизни. Я не могла представлять себе его мертвое лицо – это немыслимо, непостижимо! Это слишком жестоко, чтобы быть правдой, чтобы быть даже замыслом, фантазией! Живое, красивое лицо, глаза, страстный блеск которых должен угаснуть…

Но когда я оставалась одна, когда была с мужем и сыном, когда вспоминала о том, как Марк оставил меня ради другой, как теперь он клялся мне в любви, при этом не упуская случая перекинуться парой легкомысленных фраз с какой-нибудь симпатичной сотрудницей студии, а в общении со мной накидывая маску отчужденности, как он пришел в мой дом и говорил с моим мужем и сыном, как тенью преследовал меня, как он стоял под окнами спальни, меня оглушали волны ревности и гнева. Никак нельзя было совладать с ними – они топили меня, я задыхалась, в груди нестерпимо жгло, а в горле стоял тугой ком. И мысль об убийстве вновь появлялась в моей голове, она снова переставала быть пугающе жестокой, а делалась вполне доступной, оправданной и реальной.

Убить, убить его… Убить…

Глава 16