Море Вероятностей

Что вы сделали? Зачем вы это сделали? Нет, молчите. Я боюсь услышать ответ. Переделывайте немедленно.

— Я вас по–человечески прошу, — сказала исполинская светящаяся фигура, — уберите люминесценцию. Мы выглядим как малолетние дебилы.

— При всём уважении, — ответила вторая светящаяся фигура, — малолетние дебилы выглядят иначе.

…что он скажет? Что он ответит? Никто не знает. Я знаю. Не надо его ни о чём спрашивать. Скажет: «Кто вы такие? Зачем вы живёте? Ни пользы, ни удовольствия. Я забыл, для чего я вас создал. Отправляйтесь в dev/null».

Амирани сбросил маску нахального дикаря и выглядел серьёзным и озабоченным.

— Тэнра, — сказал он, — ты понимаешь, что с ним происходит? Меня это пугает.

Тэнра тяжело вздохнул.

— Понимаю. И меня это пугает ещё больше. Я чувствую ответственность за него, но не знаю, что делать. Я знаю, что он болен. Эту болезнь нельзя вылечить, и она неизбежно будет развиваться. С ней можно бороться, задерживать её развитие… Я делаю всё, чтобы поддерживать и укреплять его. Он тоже очень старается. Но это сильнее его. Это сильнее любого из них. Они все больны.

Вася разозлился. «Вот спасибо, — подумал он, — спасибо, Тэнра, что обсуждаешь мои психологические проблемы с этим козлом».

— Во что он превратится? – спросил Амирани.

Тут Васю подняло выше, и он увидел их со стороны. Локус–админы, бывший и действующий, прогуливались по окрестностям арколога. Они ушли в ту сторону, где были населённые вертикали. Полохов успел забыть о том, что в аркологе кто‑то живёт. Теперь вспомнил: тут давали квартиры неимущим по социальной программе. Выглядели эти места соответственно – мусор, кажется, вывозили отсюда раз в полгода, если вообще вывозили. Высаженные когда‑то деревца совсем зачахли, дикая поросль на пустыре выглядела бодрее. На облупленных ступенях у подъезда устроилась компания подростков – две несовершеннолетние проститутки и их ровесник, наркодилер и сутенёр. Все трое были больны. Рядом с ними сидела маленькая кошка, покрытая паршой.

«Тэнра! – тут Вася разозлился всерьёз. – По башке тебе настучать! Ты зачем Милосердие манифестируешь на кого попало?!»

Кошка тихонько встала и подошла к Тэнре. Тэнра взял её на руки, и она надрывно замурлыкала, ластясь к нему. Ладонь Тэнры огладила её голову. Парша исчезла. Судя по выражению лица Юэ Тэнраи, он даже не задумывался о том, что делает.

— Насколько я понимаю, — говорил он, — это происходит иначе. Изменения не выглядят пугающими или патологическими. Напротив, они кажутся развитием, преодолением границ. Я думаю, он будет счастлив, когда их заметит… Он начнёт свободно ориентироваться в вещах, лежащих за пределами нашего понимания. И одновременно с этим перестанет понимать другие вещи… Мы с тобой уже в каком‑то смысле нелюди, Амирани. Он станет ещё менее человеком.

Трое подростков глядели на Тэнру, как зачарованные. Всем троим хотелось последовать примеру кошки. Отпуская кошку, Тэнра посмотрел на них и улыбнулся им. К аспекту Милосердия добавилась Целостность, Амирани поморщился, но не стал возражать.

«Я же тебе говорил! – сердился Вася. – Я же предупреждал! Ты же сейчас всё здесь под себя переделаешь, чудотворец, Макаренко ты проклятый! Слышишь, Юэ Тэнраи? Не простирай света над этим небом, ибо не твоё это небо. И не питай радостью эту землю, ибо эта земля – не твоя… Ой. Что за чушь? Что я несу?»

И болтанка вновь выкрутила его, как тряпку, швыряя далеко назад по временной линии, к самому первому видению.

— Надо же, — сказал Даниль, — столько было перспективных мальчиков, а на своих выползли две девочки. Но это хорошие новости. Девочек‑то нам как раз и не хватало! Теперь заживём!

Заклёпка вышла из небытия спокойно, словно путешествие не доставило ей ни малейших неудобств. Она не выглядела не только шокированной, но даже уставшей. Чего нельзя было сказать о Цинкейзе. Цинка выползла следом за Эльвирой, задыхаясь, растрёпанная и с дикими глазами. Выползла в буквальном смысле: где‑то в лабиринтах многомерного сознания Аналитика она потеряла форму и не смогла правильно восстановиться. Ниже талии начинался довольно уродливый хвост из шипастого позвоночника и рыхлых тюленьих плавников. Эльвира протянула ей руку. Цинка шёпотом поблагодарила и, всхлипывая от напряжения, закончила регенерацию. Пошатываясь, она встала на новые ноги. Эльвира уже не смотрела на неё.

— Ты помнишь меня, Даниль? – спросила она.

— Помню, — сказал Аспирант.

Заклёпка помолчала.

— Ты изменился.

— Ты – тоже, — отозвался Аспирант. Он скосил взгляд куда‑то в сторону, лицо его странно кривилось. Потом он вскинулся и вновь расплылся в беспечной улыбке.

— Ого! – провозгласил он. – Третья!

Ворон на его плече удручённо посмотрел в пустоту.