Морг

Парень подошёл к полке с химическими банками, где лежал мобильник, взглянул: никто не звонил. Часы на стене показывали 11.57. Пора за работу! Он снова вернулся к девочке, разрезал брюшину и стал ковыряться с дотошностью полицейского ищейки.

И вот от стены словно отвалилась дверца, в комнату посыпались человеческие головы - зелёные, оранжевые, синие. Одна из детских голов скатилась к стасовым ногам, опалила драконьим огнём. В воздухе запахло карбитом.

После этого в большой комнате открылись два холодильника, голые трупы повыкатывались, стали приподнимать головы, но на них была такая тяжесть, что вой и визг заполнил комнатку.

Стас обалдевал от всего происходящего. Штанины - жёсткие ткани бронебойной толщины -  обагрились кровью. И девочка принялась открывать и закрывать глаза, приподнимать голову, и волосы её шевелились как лапы лангуста. Она кричала: уа, уа, давилась звуками, давилась своей смертью. Стас отошёл в сторону, но ему желалось закрыть этот маленький рот, он матерился, стучал об стену, сходил с ума.

- Да что вы тут устроили, черти?! - громом грянул Стас.

Пришла Олеся в сиреневом топике и черной изящной юбке. Они обменялись красноречивыми взглядами.

- Тебя вампир укусил? - засмеялась Олеся.

Стас откровенно боялся свихнуться. Катящиеся головы, словно началась Французская революция, покойники в вальсе на лежаках, а тут ещё и подруга нарисовалась в ненужный момент. Он боялся всего в этот самый момент.

- Поработай денёк, по-другому запоёшь.

Олеся взяла его за руку. Пульсация крови у парня была запредельной.

- Пошли от сюда, - сказала она.

Стас покачал головой в знак неповиновения. Странный он какой-то стал.

- Видишь что-нибудь?

- А что именно?

- Ну тени какие, необычности всякие...

Девушка зажала нос.

- Воняет только.

Стас подошёл к трупу утопленницы. Все внутренности без патологий и негативного влияния. Но запах! Запах удушал: воняло тухлятиной столь нестерпимой, что тянуло рвать во всё горло.

- Ты тоже слышишь? - спросил проникновенно Стас.

Девушка отрицательно покачала головой.

- Призраки вроде, - ещё проникновеннее сказал патологоанатом.

И вдруг они услышали, как дверь комнаты для вскрытия закрылась снаружи. Ужас начинался.

Фрагмент 3

В мае 1999 года Стас едва не попал в вечность. Как-то бродя по пустырям ночного Владивостока, он набрёл на целую антикварную свалку: здесь были старая мебель, посуда и книги. Он потерял чувство реальности, погрузившись в мир раритета, считающегося у людей дерьмом. Лазая с палкой по чащобам древностей, Стас раза два прикусывал язык до крови. У него была эйфория.

Набравшись забавных вещичек, собранных в обильный рюкзак, Стас было двинулся восвояси, домой, но тут его окружила стая собак с оскаленными пастями, истекающими зловонной слюной. У псов были глаза  цвета кровавой луны. Стас вернулся в реальность.

Псы, отвратительные шакалы пустырей, пружинисто двигались, сокращая расстояние.  Их жертва была прекрасно сложена, значит пир выйдет на славу. Их так манил затравленный взгляд человека, попавшего в смертельную опасность. Эти бешеные собаки были столько раз унижены человеком, столько раз покалечены дворниками и бомжами, что месть стала смыслом их существования.

Они двинулись вперёд, разрывая землю задними лапами. Стас за свои двадцать лет впервые находился в безвыходной ситуации. Где-то поблизости говорили люди, и он слегка успокоился.  Голоса исчезли, и вернулась снова истребляющая сердце опасность.

Штук семь псов кинулись на него. Мясо человека было столь вкусным, что животные обалдели от подарка улицы. Сухожилия рвались как лески, натянутые чересчур ретивым рыболовом. Опьяняющая кровь обагрила пасть. ЖУТКАЯ НЕЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ БОЛЬ. Если бы не выстрел, Стас был бы растерзан насмерть.

Кто был его спасителем, он так и не узнал.  С тех пор страх плотно вошёл в его жизнь студента физмата невероятно живущим табу. Он боялся помочь старушке перейти дорогу, ведь его могла сбить машина, опасался свернуть не на ту улицу, ибо там мог оказаться псих с ножом и кастетом.

И вспоминая об этом инциденте сидя в наглухо запертой комнате для вскрытий, Стас едва со злости не разбил лампы дневного света. Он лишь разбил руку в шрамах в кровь.

Олеся плакала, уткнувшись в колени. Произошедшая с ней резкая смена настроения от мажорного к минорному ничуть не удивила Стаса: все женщины - дуры. Стас любил с женским полом кувыркаться в постели, но вести диалог - боже упаси. Даже свою мать он не ставил высоко: однажды, в одиннадцать лет она отправила его в пионерский лагерь, там он подхватил вшей и чесотку, и он миллион раз твердил Антониде Петровне, что это была главная её ошибка в жизни.

- Я забыла телефон, - протянула Олеся.

Стас подошёл к полке, дотянулся до мобильника и с остервенением бросил его обратно: телефон был наглухо разряжен.

- БУДЬ ПРОКЛЯТ ЭТОТ ДЕНЬ! - с ненавистной злостью прокричал он.

Труп девочки снова задвигался. Мухи облепили её лоно, словно оно было облито помоями. Зелёные отвратительно жужжащие создания Божьи ползали по розовой борозде, тыкаясь хоботками с величайшим удовлетворением.

Олеся встала и подошла ближе.