Моряк в седле

Работая над этой книгой, Джек обратился к тем обширным каталогам и картотекам, которые усердно составлял в продолжение нескольких лет. Оттуда он извлек достаточно фактического материала, чтобы роман прозвучал как один из жесточайших обвинительных актов, когда-либо предъявленных капитализму Американцы считали экономику предметом сухим, скучным и нудным, более того – любое обсуждение принципов, лежащих в основе частной собственности и системы распределения благ, находилось под таким же строгим запретом, как и дискуссии, посвященные эволюции. Промышленники и банкиры вершили дела по праву, которое до республиканской революции было известно под названием Священного права королей. «Будьте благодарны, – говорили они рабочим, – за го, что по мудрости и добросердечию нашему вы обеспечены работой и хлебом». Церковь была лишь прислужницей предпринимателей, раздобревшей на хозяйских харчах. Примером мог служить хотя бы тот случай в Чикаго, когда Джек сам столкнулся с церковью во время лекционного турне. В городе нашлись лишь два священника, именующих себя либералами, и те отказались отслужить панихиду на похоронах бывшего губернатора Джона П. Альтгельда из-за того, что тот в свое время помиловал людей, несправедливо осужденных за участие в Хеймаркетском восстании[11]

. Не отставало от церкви и так называемое висшее образование: в университетах учили лишь тому, что позволяет Туго Набитый Карман.

Все это Джек подтвердил документами и внес в свою книгу – одно из самых страшных и прекрасных произведений, написанных человеком.

Если в область литературы «Железная пята» и не самый большой его вклад, то в дело экономической революции – огромный. В ней он не только предсказал приход нынешнего фашизма, но подробно описал методы, к которым прибегнет он, чтобы задушить всякое сопротивление и стереть с лица земли существующую культуру. «Железную пяту» читаешь так, будто она написана вчера; с равным успехом она могла бы появиться и через десять лет. В современной литературе не сыщешь главы более захватывающей, чем та, в которой Эрнест Эвергард вступает в единоборство с членами Клуба Филоматов – могущественнейшими олигархами тихоокеанского побережья В своем выступлении Эвергард обнажает бесплодное и хищническое нутро системы наживы и предрекает переход промышленности в руки трудящихся. Трудно найти отрывок более пророческий, чем тот, в котором лидер олигархов отвечает Эвергарду: «Попробуйте протяните ваши хваленые сильные руки к нашим дворцам, к нашей пышной роскоши – мы вам покажем, что такое сила. В громе снарядов и картечи, в треске пулеметов прозвучит наш ответ. Ваших бунтарей мы сотрем в порошок под своею пятой; мы пройдемся по вашим телам. Здесь господа – мы: мир – наш, нашим и останется. Что же до тех, кто трудится, – их место в грязи; так было от века, так тому и быть. Пока власть у меня и мне подобных – вы будете сидеть в грязи».

Семилетнее плавание вокруг света на кече в сорок пять футов длиной? «Железная пята» – событие такого размаха, по сравнению с которым задуманное путешествие на «Снарке» – нечто вроде переправы на пароме через бухту Сан-Франциско. Джек писал книгу, ясно сознавая, что навлечет на себя лютую злобу власть имущих; писал, прекрасно зная, что из-за нее пострадает его карьера, что «Железная пята» может повредить успеху прежних произведений и погубить те, которые он еще не написал. Он работал, отдавая себе полный отчет в том, что Макмиллан, возможно, будет вынужден отказаться от ее публикации, что ни один журнал не осмелится печатать ее выпусками и что из нее не выжать даже того, что было истрачено на еду, пока он ее писая Это был отважный поступок, особенно учитывая состояние его финансовых дел в связи с постройкой «Снарка». Следуя собственной команде: «Не жалеть средств, чтобы яхта была выносливой и прочной», – он заказал самые дорогие пюджетсаундовские доски для палубы, чтобы не протекали стыки обшивки; разбил лодку на четыре герметических отсека: где бы ни протекло судно, вода затопит всего один отсек. Он послал человека в Нью-Йорк за дорогим мотором мощностью в семьдесят лошадиных сил; приобрел великолепный брашпиль и заказал специальную передачу для подъема якоря Он оборудовал сказочную ванную комнату – со специальными, хитро задуманными приспособлениями, с насосами, рычагами и клапанами для морской воды; купил гребную шлюпку, а потом небольшую моторку. Он так сконструировал нос «Снарка», что его не могла захлестнуть никакая волна Правда, это стоило ему целого состояния, зато такого красивого носа он не видывал ни на одном корабле. Репортеры, присланные, чтобы взять у него интервью, писали, что стоит заговорить о плавании, как он тут же становится мальчишкой, да и только; что он нашел себе новую игрушку и хочет всласть наиграться ею.