Морис Торез

Политика Тореза — это политика единения французов против войны и фашизма, единения, которое должно было заставить фашизм и войну отступить. Политика Тореза — это прежде всего политика мира. Она такова в 1952 году, она была такой в 1933, в 1935, в 1938 и в 1939 году… Именно поэтому, а также по тем глубоким мотивам, которыми руководствуются пролетарии и о которых говорил Жюль Гед в приведенной нами цитате, политика Тореза — это политика сближения, согласия, союза с Советской Россией, важнейшим оплотом мира во всем мире и, помимо того, традиционным союзником Франции; этот союз — непременное условие мирного равновесия в Европе.

Почти каждая страница произведений Мориса Тореза, девять томов сочинений которого были изданы за последнее время, служит доказательством прозорливости и незыблемости принципов этого выдающегося государственного человека, этого народного вождя и вместе с тем теоретика, лучшего, первого среди французских марксистов. Практика и теория постоянно и гармонически сливаются в деятельности Тореза, это позволяет нам видеть в нем одного из крупнейших мыслителей нашего века, подлинного философа нового типа, рожденного точной социальной наукой, именуемой марксизмом, философа того же типа, что и величайшие деятели большевистской партии.

Чтобы получить верное представление о Морисе Торезе, необходимо проследить шаг за шагом не только его деятельность по созданию и укреплению Французской коммунистической партии, но и его многолетнюю борьбу за единство рабочего класса; в этой трудной борьбе он вел себя, как опытный кормчий, умело избегающий рифов и справа и слева, как человек, который, несмотря ни на что, продвигается вперед по нелегкому пути, хотя даже те, кто следует за ним, не всегда верно воспринимают его советы. Да, Морис Торез — это человек, который объединяет, человек, который учит, человек, который действенно хочет мира для счастья людей и для расцвета родины. Я вижу, каким должен быть портрет Тореза, но, к сожалению, я слабый живописец и могу за один вечер сделать лишь беглый набросок с этого человека; для того, чтобы нарисовать его подлинный портрет, требуется долгая и упорная работа истинного художника.

И все же мне хочется привлечь ваше внимание к тем мыслям, которые приходят мне в голову при чтении сочинений Мориса Тореза. Я хочу это сделать хотя бы для того, чтобы вы и сами, уже без моего участия, поразмыслили над ними.

Самая характерная черта, пронизывающая все его действия, его неизменно обдуманные слова, его выступления в парламенте, в которых всегда мысль преобладает над формой изложения, в которых он никогда не поступается ни одним из своих принципов,— самая характерная черта нашего героя, это то, что он — ярчайший выразитель поднимающегося класса, иначе говоря, прямая противоположность политическим авантюристам. Всегда,— шла ли речь о фашистах гитлеровского толка или, беря более близкий пример, о деятелях авантюристского склада из партии де Голля,— Морис Торез неизменно обличал черты флибустьеров, присущие многим из буржуазных героев, начиная с авантюриста Растиньяка, кончая ставшим президентом республики Адольфом Тьером. Рабочему классу, достигшему зрелости и готовому сыграть роль руководителя нации, ни к чему авантюристы и авантюры. Эту мысль блестяще подтверждает своей деятельностью Морис Торез, и когда будет написана правдивая история нашего времени, Торез — к собственной славе и к вящей славе нашей партии — предстанет как человек, сказавший «нет» авантюре, как человек, который именно благодаря этому отказу от авантюризма в политике помог рабочему классу Франции избежать поражений и кровопролития.

Болезнь уже на протяжении двух лет лишает нас присутствия этого человека, в котором французский народ узнает самого себя и которому он безгранично верит. В эти дни, зная, что он уже поправился, мы проявляем подчас вполне понятное нетерпение, не учитывая, быть может, при этом всех обстоятельств битвы за его здоровье; и вот мы испытываем порою те же чувства, какие испытывали после освобождения страны, когда какие-то непонятные помехи препятствовали его возвращению во Францию и мы спрашивали себя: «Сумеет ли он вернуться?»

Я хочу напомнить вам то время, когда в газете «Се Суар» мы проводили анкету под заголовком: «Должен ли Морис Торез возвратиться во Францию?» Разрешите мне прочесть вам статью, которую я написал тогда по этому поводу: