Моритур

— Тебе. — ответила стоящая в стороне женщина, решившая вмешаться только в случае реальной опасности для жизни дочери. Пока копья не было, не было и такой опасности. Кустодиамский клинок Дарка не причинил бы девушке таких травм, которых она не смогла бы залечить, а вот убить главу кустодиамов Гадриэль и Дея могли, и ведьма не собиралась им мешать. Но не могла и помочь, связанная с Дарком обещанием на крови.

— Так убей сопляка, Ирида! — воззвал к Клятве Крови глава кустодиамов, сам истекающий кровью.

— Не тронь его, мама! — приказала Дея, на теле которой тоже алели порезы.

Женщина замерла.

Замер и запыхавшийся Гадриэль. Он слышал о жуткой ведьме Ириде, которую советовали обходить стороной. Но о том, что у нее есть дочь и зовут ее Дея, никто не предупреждал. Теперь же он осознал, в кого именно влюбился и почему Дея не рассказывала ему о матери. Вряд ли Ирида обрадовалась бы зятю, убивающему ее подопечных. Вряд ли бы он обрадовался теще, безнаказанно калечащей бонумов.

Но не замер Дарк, воспользовавшийся моментом, им же специально и созданном. Малум успел сделать пасс руками и снять барьер, а после пронзил сердце Деи подоспевшим ему на помощь копьем Люцифера.

По роще прокатился крик боли.

Ему вторил крик ярости, призывающий на помощь древний меч. И меч отозвался, признав Гадриэля за своего.

Мощнейший удар пришелся в левое плечо малума, успевшего вовремя увернуться от смертельного удара в сердце. Гадриэль прокрутил меч внутри Дарка, перерезав ему сухожилия, и вытащил окровавленный артефакт. Глава малумов почувствовал, что от смерти его отделяет пара секунд, которые понадобятся разъяренному влюбленному, и у него был выбор на что потратить последние силы: на призвание копья Люцифера, все еще торчащего в теле девушки, и попытку убить беллатора, на прощание с жизнью или на перемещение. Малум выбрал последнее и наносящий удар в сердце Гадриэль пронзил лишь воздух в том месте, где секунду назад стоял Дарк.

Гадриэль грязно выручался, потому что Дарк его провел. Он отбросил уже не нужный меч и подбежал к Дее, из тела которой исчезло копье, и заключил ее в объятия. Гадриэль молил ее не уходить, но жизнь покидала девушку. Последними словами, которые смогла выговорить Дея, стали «Спасибо за любовь», которые она адресовала и любимому, и матери.

Беллатор обнимал любимую девушку, пока ведьма делала всевозможные магические пассы в надежде спасти дочь, но от копья Люцифера противоядия не было. В этом Ирида убедилась еще сотни лет назад, когда этим же копьем Дарк убил ее сына Метуса.

— Я ее любила! А ты… — осознавшая тщетность усилий Ирида набросилась на воина.

— А я любил ее не меньше. — с трудом выдавил захлебывающий в слезах Гадриэль.

— И убил! — шипела ведьма.

— Ее убил Дарк. — напомнил воин. — Но я отомщу!

— О нет! — боль бушевала в Ириде, и она выплеснула ее на того, что был ни в чем не повинен, но был рядом. — В ее смерти виноват только ты! Это ты похитил ее от котаури, а потом соблазнил. Только ты виноват в том, что Дарк узнал о вашем местонахождении, а потом и о том, кто она такая! И только ты виноват в том, что он захотел прибрать ее к рукам, а раз не вышло, то просто убил.

— Зачем? — обезумевший от горя Гадриэль не понимал, чем такая милая девушка как Дея могла быть полезна Дарку.

— Ты не слышал, что ли?! Она такой же верум беллатор, как и ты! И по правилам обязана быть в его рядах, раз уж стала кустодиамом. Только Дарк не Михаил, он не ценит и не превозносит верумов, а убивает их или калечит, чтобы они не заняли его место. И я четырнадцать лет ее прятала и гипнотизировала у котаури не для того, чтобы какой бонумский выкормыш соблазнил ее и тем самым убил!

— Я не знал… — остатки сердца Гадриэля рассыпались на осколки. На лице воина, пораженного наличием сердца у считавшейся бессердечной ведьмы, отобразилось не только удивление, но и понимание.

— Ты, и только ты, убил мою маленькую девочку! — не желала признавать своей вины Ирида, посвятившая дочь в кустодиамы и не предупредившая о том, кто она такая и об охоте, открытой Дарком на ей подобных. — И я сделаю все, чтобы и твоя жизнь была короткой.

Гадриэль обессиленно осел на землю. Любимая была мертва, а в ее смерти был виноват только он. Идиот, который не знал ничего о том, кем была Дея на самом деле и какой опасной была их близость. Все еще находясь в состоянии аффекта, он схватив меч Михаила и попытался заколоть себя. Меч сопротивлялся, но Гадриэль усиливал напор. Капельки крови появились на поверхности кожи и окрасили светлую рубашку, но воин давил все сильнее. Острие, через сопротивление пробирающееся к разбитому сердцу влюбленного парня, вспороло кожу и алый ручеек потек быстрее. А Гадриэль все усиливал нажим, желая покончить с болью раз и навсегда.

Ирида как завороженная любовалась тем, как Гадриэль медленно лишает себя жизни. Она видела, как оружие все глубже погружается в грудную клетку парня, а в его глазах гаснет жизнь. Ведьма чувствовала, что конец близок, а упоение местью все ближе. Но радость убитой горем матери не была долгой.