Морок

— Так, Зорька, так! Умыться тебе надо. Весь портрет в крови. — Мишин усмехнулся. — А то красив как демон войны. Знаю, что не твоя кровь! Ты сам-то видел, что с «духом» сделал? Нет, ты его не зарезал, ты его порвал! Буквально. Пасть ему разодрал, почти до уха. Наверное, когда он душил тебя. Взгляни, взгляни!

Зорин посмотрел на обезображенного чеченца. Поверить, что это сделал он, было трудно. В жизни он дрался. Приходилось, в детстве и потом… Бывало, бил жёстко, но чтобы так… Рот убитого продолжался рваной раной и терялся в, запекшейся коркой, бороде. Глаза убитого были закрыты навсегда, но Вадим навсегда запомнит эти черные зрачки.

— Что, Зорька, страшно?! Не верится, что ты его так? Так-то… Жить захочешь, зубами грызть начнёшь. Видать, жарко вы здесь тёрлись. Да и «чех» не слабый достался. Ты ведь смотри, и ножом ты его колол, носяру и пасть ему уделал, а он тебя ещё и душить умудрялся. И задушил бы… Факт! Если бы не ослаб от потери крови. А я влетаю… Гляжу, оба без движения! Ну, думаю, два мертвяка. У того руки на твоём горле. Я его отшвырнул… Гляжу, у тебя грудь толчками бьётся. Ага… Я чуть похлестал по щекам. Потом у тебя кашель попер.

Мишин подобрал оружие: калаш боевика, «оптику». Нож повертел, усмехнулся, укрепил у Вадима в поясе, рядом со штыком.

— Отмоешь! Кинжальчик хороший. Теперь он твой. По закону войны-трофей. Пошли к своим?

Он рывком поднял Вадима и, поддерживая за локоть, повёл в расположение.

— Как отбились, спрашиваешь?! Не поверишь…

То, что рассказал сержант, действительно походило на жанровый фильм, где по закону кино, помощь приходит в последнюю минуту. Жизнь более категорична и равнодушна. Однако, в силу исключения, бывает иногда щедра на чудеса. Сначала, из ниоткуда появилась авиация. Два «ястребка», соревнуясь в пилотаже, на совесть и от души выжигали свинцом и бомбами постподножия гостиницы. Воспрянутые духом бойцы, помогали им в этом, рассевая неприятеля, обращая в бегство. Жирную точку поставила бронетехника, в виде танка Т-72 и БТРа. Ребята с подмоги довели до ума поспешное отступление чеченцев, хотя те БТР всё-таки подбили. Но на войне не бывает без потерь. Наших покрошили порядком и убили бы всех, если бы не это «вдруг». В довес хорошим новостям, Мишин сообщил, что полку их прибыло. Едва отогнали чичей на приличное расстояние, подошли груженые машины. Оружие, в общем, до хрена. Ну и людёв-солдат, рыл триста. Хотя, по мнению Мишина, не той закваски бойцы.

— Почему так? — спросил Вадим.

— Не знаю, — помялся Мишин. — Морды у них какие-то… То, что испуганно таращатся… Понятно. Но только морды, знаешь, я бы сказал тепличные. Домашние. Будто их только от мамкиной юбки оторвали. Не нравится это! Вот вы… Совсем по-другому гляделись. Точно говорю… Не тот материал. Не тот.

ГЛАВА 5

Прибывшие держались отдельным миром.

Справедливо замечено, что человеку, чтобы попривыкнуть и обжиться в новой среде обитания, необходимо время. Длительность привыкания, во многом зависит от характера индивидуума, его воспитания. Грубые и наглые быстро впитывают атмосферу, прочухивают правила игры и как результат всегда вверху, да в лидерах. Более и интиллегнтным достаются последние места в вагоне. Они попадают в незавидные звенья амрейско-бытовой иерархии. Ими управляют и ими погоняют. На армейском сленге, это называется «чморить». Но, то касается мирной армии, где будничный механизм армейских перипетий, делит солдат на «дедов» и «салаг»; «бурых» и «чертей». На передовой же всё иначе. Перед смертью все равны. Её постоянное присутствие ставит всех под общий знаменатель. Если в первом бою новичок не гибнет, приобретается опыт. Который он пополняет в последующих сражениях. Всё предельно ясно. Убивай, чтоб не убили тебя. А эти прибывшие, действительно, отличались. Робкая скученность молодых солдат, пополнивших этажи гостиницы не являлась новостью, для повидавших виды ветеранов. По первяне все так нервно озираются и неуютно жмутся. Это понятно. А, тем более, что едва отшумел бой, и трупов да раненных пруд пруди. В воздухе ещё витает запах пороха, картинка чужих смертей не располагает к оптимизму. Но что-то всё равно было не так в этих пацанах, как верно заметил Мишин. Не ладные они были какие-то. И даже дело не в мешковатой форме, которую всучивают всем первогодкам. Просто не был заметен, быть может, скрытый бойцовский потенциал. И оружие в руках держали абы как. Пока «старые» зондировали их на предмет землячества, Звирчев беседовал с низкорослым капитаном, что привёз сюда пополнение.

— Ты где накопал таких красавцев? — Спросил он, прикуривая от его руки.

Тот пожал плечами, раскуривая свою сигарету. Сигарета плохо тянулась и капитан, выругавшись, бросил её под ноги.

— Дай, твою! Мои, ни к чёрту. Отсырели…

Раскурились.

— Ты, знаешь, сам не в восторге. Была отмашка сверху: брать всё что имеется, и ускоренным этапом — сюда! Добровольцев — единицы… Погоду не делают числом. А этих… Их берут отовсюду, даже с авторот. Скоро до инженерных частей дойдём! Принцип: лучше много, чем мало…