Морок

– Не перебивайте. Вы виновны! В соседних комнатах лежит тело королевского лекаря, который единственный во всей округе не использовал магию в своей профессии, и об этом есть доказательства от королевской лекарской академии. А в тронном зале, – и тут голос заседателя сделался особенно язвительным. – А в тронном зале вы пригрели барда! Или вы не знаете, что бард – тот же маг! Во всяком случае, может быть магом, хотя это и не обязательно так.

– Не совсем тот же маг! – возмутился Миролюб. – А, во-вторых, я не просто бард, я родственник королевы.

В этот момент заседатель не слушал его. В залу вошёл человек, держа на вытянутых руках бумагу, которую и вручил толстяку в парике и мантии. Тот всмотрелся в строки и прочтении объявил:

– Палач прибыл!

Королева при этих словах потеряла сознание. Её подхватили под руки рыцарь и человек, принёсший бумагу, и, в чём была, почти поволокли на площадь для свершения казни.

– Стойте! – повелительно крикнул флейтист. – Возьмите и меня! Уважаемый судья! В этот раз вы победили! Но, поверьте, линии Рогнеды никогда! Никогда, слышите?! Не занять трона! Не Вы, Ваша честь, развязали войну, в которой убиваете своих же родственников, но и Вы, Ваша честь, заплатите за то, что совершили!

– Увести! – взвизгнул заседатель. – И этого тоже!

Королева очнулась уже на площади. Перед ней были тысячи лиц, они смотрели на неё в несколько тысяч глаз. Некоторые видели её впервые. Никто, кажется, не сочувствовал королеве, у всех было одно – любопытство.

– А ведь они недавно так громко кричали мне «Да здравствует!», – горько усмехнулась Евтельмина. – А сейчас смотрят на меня, как на медведя в клетке.

– Они смотрят на вас, потому что вы прекрасны, моя королева! – ответил ей флейтист.

– Как? И ты тут?

– Моя королева, я не смог уберечь вас… И я умру вместе с вами!

– Зачем мне твоя жизнь, мальчик! Зачем мне твоя глупая бессмысленная жизнь! Ведь в моей было столько планов, я только-только начала смотреть на себя в зеркало без отвращения, я хотела выйти замуж, я хотела родить детей, издать указы, заботиться о королевстве. Я впервые в жизни отвлеклась от переживаний о собственном уродстве! И всё? И это – конец? Но ведь я не успела ещё ничего! Этого нельзя так рано! Помилуйте, ведь это не к месту совершенно! – королева попыталась бежать, но ноги, скрученные верёвками, запутались, и она упала.

– Моя королева! – флейтист улегся рядом с ней, глаза в глаза. – Посмотрите вокруг! Ваш народ восхищается вами! Он смотрит на вас! Многие даже не знали, как вы выглядите. А сейчас они видят вас, видят так близко, как себя! И они запомнят вас как самую красивую женщину в Краю!

– Правда? – всхлипывала королева. – Я правда настолько красива?! Эй! Помогите мне встать.

И она гордо, стараясь заглянуть каждому в глаза, поднялась на эшафот, осмотрела притихшую толпу. Она не моргнула, даже когда потный палач накидывал ей на шею петлю. Королева набрала в рот воздуха, чтобы сказать своим людям, что эта жертва…

В этот момент доски под ней разошлись, и она сорвалась вниз. Ещё не совсем понимая, что происходит, она дёрнулась, пытаясь освободиться от сжимающей горло верёвки, и затихла.

Что-то грязное и мокрое плюхнулось под королевой на землю. Ропот и недовольство пошли по толпе.

– Твари! – крикнул флейтист. – Вы не имели права так позорить её! Вы должны были дать ей очистить желудок!

– Иди-иди, – посмеиваясь, подтолкнул его палач. – Как ты там ей пел? Они запомнят вас красивой. Ну-ну…

В этот момент толпа мертвяков той же волной, что набежала на город, отхлынула обратно, в сторону леса. Некоторые из людей бросились их догонять, осмелевшие и гонимые жаждой наживы. Они надеялись сорвать с бегущих костей драгоценные украшения… Вскоре площадь и вовсе опустела. Палач развязал руки флейтисту и с удовольствием пнул его в зад:

– Некому смотреть, иди, за тебя мне не платят…

***

Голова гудела. Во рту было сухо. Иннокентий приподнялся на локтях и огляделся. Действительность плыла перед глазами. Некоторое время он пытался понять: замок ли кружится перед его глазами, голова ли его собственная.

Проморгавшись и протерев глаза, Иннокентий удостоверился, что крутится вокруг самого себя четырехугольный, изукрашенный чудными грифонами и змеями с дивным цветным оперением дворец.

Снизу доносилось не то пение, не то общий плач, какой бывает, когда хоронят знатную особу. Юноша огляделся. Ярусом ниже, на широкой террасе холма он заметил мужчин в чёрных одеждах, стоявших на коленях и издающих тот самый звук, теперь больше напоминавший жужжание в улье.

Ещё раз посмотрев на дворец, Иннокентий всё же поспешил к людям. Это были все сплошь мужчины. Головы их были обриты, длинные рясы подпоясаны грубой верёвкой. Среди них Иннокентий заметил множество благообразных, вызывающих доверие лиц.

Юноша поклонился, не смея приблизиться до того, как ему будет это позволено.

– Подойди сюда, кто бы ты ни был, – услышал он дребезжащий старческий голос. – Назови себя!

И только сейчас Иннокентий заметил, что все до единого мужчины были слепы.