Морок над Инсмутом

Нижний Бедхо был крохотной деревушкой, состоявшей из одной главной улицы, нескольких боковых да редких одиноких домов на отшибе. Как во многих других английских деревнях такого же рода, в Нижнем Бедхо была лужайка и утиный пруд, а вокруг них норманнская церковь, паб и — что совсем необычно в наши дни — работающая кузня. А еще, разумеется, неизбежная деревенская лавочка-почта и старая школа из двух комнат, откуда доносились голоса маленьких ребятишек.

Сначала мы спросили дорогу в лавке. Владелец, невысокий человек со сморщенными, точно чернослив, щеками, ответил:

— Плохое дело затеяли на этих раскопках, джентльмены. Вряд ли вы будете мне благодарны, если я покажу вам, как туда попасть. Всего вам доброго. — И он повернулся к очередному покупателю, видимо, считая, что все нам сказал.

Расспросы других обитателей деревни также ни к чему хорошему не привели. В лучшем случае люди просто пожимали плечами и отказывались отвечать, в худшем проявляли откровенную враждебность. Самыми агрессивными оказались кузнец и владелец паба. Возможно, если бы люди с первого взгляда понимали, что я священник, нам оказали бы несколько иной прием, но я оделся в мирское платье.

Наконец мы покинули деревню, но, не проехав и мили, остановились и окликнули человека, который работал в поле. Нога за ногу тот подошел к нам узнать, чего от него хотят. Когда я спросил его, где то место, в котором ведут раскопки, он подозрительно прищурился.

— Еще двое копать приехали? — спросил он.

— Что?

— Будете помогать тем, которые там, выкапывать то, что лучше оставить в покое?

Кэллоуэй высунулся в окно и предложил мужчине сигарету.

— Мы из департамента окружающей среды, — сказал он. — Хотим проверить, законно ли то, что они там делают.

Работяга мгновенно подобрел. Короткими грязными пальцами он взял сигарету, зажег и с наслаждением задымил.

— Вот это славно, мистер! Поезжайте, пропишите им ордерок какой, коли сможете. Уж не знаю, законная там она или нет, да только нет в их затее ничего хорошего.

Езжайте, как едете, где-то через полмили или около того окажетесь на развилке. Слева, чуть в сторонке, увидите молодежное общежитие. За ним, через пару сотен ярдов, уходит в сторону старая грунтовка. Сворачивайте на нее и увидите два холма, большой против малого. Отец и Малец, как мы их тут зовем. Эти, которые копают, разбили между ними лагерь. Выкурите их оттуда, мистер. Здешние люди уж так вам благодарны будут. — Поправив козырек своей потрепанной кепки, он вернулся к работе.

— Интересно, — прокомментировал Кэллоуэй, когда я на первой скорости тронулся с места. — Мне доводилось слышать о враждебности к археологическим раскопкам, которую демонстрируют дикари, но чтобы так себя вели цивилизованные люди — ни разу.

Данные нам инструкции оказались точными, и скоро мы уже подъезжали к возвышению, которое могло быть только Мальцом. Это был даже не пригорок, а так, крупная кочка посреди ландшафта, не выше двухэтажного дома. За ним поднимался настоящий холм, высотой футов сто — сто пятьдесят, с гривой густого леса на вершине. Крохотную долинку меж ними заполняла пестрая мешанина палаток, самых различных — от крошечных современных легковесов до видавших виды брезентовых конструкций, размерами приближавшихся к ярмарочным балаганам. Заглушив мотор моего «Лендровера», я поставил машину на ручник.

— А вот и Уэйт, — сказал Кэллоуэй, показывая на большую палатку, перед которой у импровизированного стола из козел и досок стояли двое мужчин.

Старший из двух, широкий в кости человек среднего роста с гривой белых волос, радостно вскинул руку и пошел нам навстречу.

— Кэллоуэй! Рад, что вы смогли выбраться.

— Здравствуйте, Уэйт, — сказал Кэллоуэй. — Это мой друг, отец Ши. Он здесь потому, что его машина куда больше подходит для езды по этим кочкам, чем мой старый «Ролле».

— Рад познакомиться, Ши, — сказал Уэйт, крепко пожимая мне руку. Потом показал на второго человека, помоложе, с короткой стрижкой, который с сильным американским акцентом крикнул:

— Привет!

— Моя правая рука, Кен Портер. Кен — студент-исследователь Висконсинского университета. Ни за что не скажешь, что мы с ним соотечественники, правда?

— Вы меня удивляете, — ответил я. Сам Уэйт разговаривал с глубоко английскими интонациями.

— Я родился в Штатах, отец Ши, — объяснил археолог. — Мои родители умерли, когда я был совсем маленьким. Дальняя родственница моего отца привезла меня в Англию и воспитала здесь.

— Судя по вашему письму, вы весьма довольны собой, — сказал Кэллоуэй.

— Именно так, — согласился Уэйт. — Я уже почти потерял надежду, что мне когда-нибудь дадут покопать в этом месте. И я в восторге от того, что новый сэр Джон оказался куда более сговорчивым, чем старик. Правда, местные, по-моему, чуток расстроены.

— Мы заметили, — сухо ответил Кэллоуэй. — А где же раскоп?

— За большим холмом. Между ним и береговыми утесами есть небольшое плато. Я собрал сюда с дюжину молодых энтузиастов, и они сейчас там роются, как кроты. Мы с Кеном только что спустились нанести новую информацию на карту. Вот, взгляните.