Мороз и ярость (ЛП)

Мы выстраиваемся в прямую линию лицом к толпе, спиной к Святилищу. Атлас справа от меня, а Грир слева. Рядом с ней Дрейк, затем Нико и Джаспер, за ними Престон и Джейд. Репортеры и камеры окружают Святилище, все стремятся сделать идеальный снимок чемпионов и Верховного жреца. Я наклоняю голову, чтобы следить за толпой, но все равно вижу Натаниэля краем глаза.

Он поднимает руки в воздух, чтобы успокоить собравшуюся массу людей. И они подчиняются.

— Когда я стою здесь сегодня и смотрю на все ваши лица, я вспоминаю о множестве благословений, которые мы получили от Богов. Я не сомневаюсь, что без руководства жрецов и Богов многие из вас погибли бы из — за глупости неповиновения и инакомыслия. Хотя мы, возможно, и сделали вам этот подарок, — он указывает на нас восьмерых, и голос плывет по воздуху, — в виде общения с вашими чемпионами сегодня, не забывайте, что именно наша доброжелательность позволяет вам получать услуги такого рода. Если вы боретесь, тогда спросите себя, почему Боги прокляли вас. Разве вы недостаточно верны?

Я отворачиваюсь от Верховного Жреца, пытаясь не обращать внимания на его грязные слова. Я сохраняю невозмутимое выражение лица, но на самом деле, мне хочется схватить с земли камень и ударить им его по голове. Атлас придвигается ко мне, его рука касается моей. Он все это время нервничал, и я украдкой поглядываю на него. Его губы сжаты в тонкую жесткую линию, и он щурится от яркого солнца, палящего прямо в нас. Его глаза обшаривают толпу. Я окидываю взглядом массу людей. Что он ищет? Что он видит? Здесь есть признаки. Что — то вроде «Да покарают боги нечестивых» и «К черту Фурий».

Сначала я не понимаю, что происходит. Раздается громкий гул, за которым следуют вздохи и ропот в толпе. Верховный Жрец все еще бубнит позади нас, очевидно, не подозревая, что что — то не так. Затем раздается еще один грохот, и земля вибрирует у меня под ногами. Я наблюдаю за толпой, пытаясь найти причину этого беспорядка. Все, что я вижу, — это людей, которые выглядят такими же растерянными, как и я.

Жар обжигает мне щеку, когда моя платформа взрывается. Атлас отбрасывает меня на землю, накрывая своим телом, но не раньше, чем осколки попадают мне в живот и ноги.

Повсюду раздаются крики. Взрыв был таким громким, что у меня звенит в ушах. Я все еще слышу крики и плач из толпы, хотя слышу их сквозь туман. Дым поднимается из нескольких мест на улице, и яркое солнце быстро закрывается дымкой от взрывов.

— Нам нужно выбираться отсюда, — кричит Атлас, поднимая меня на ноги и оттаскивая от ступеней Святилища.

Я, спотыкаясь, иду за ним. Оглядываясь через плечо, я обнаруживаю, что остальные чемпионы разбежались.

— Мы должны помочь этим людям. — Я тяну свою руку, но хватка Атласа только усиливается.

— Они взорвали твою платформу, Рен. Нам нужно уходить. — Атлас не смотрит на меня, ведя нас сквозь дым и обломки. Люди плачут. Части тротуара не хватает. Пары обжигают мои легкие и заставляют слезиться глаза. Это адский пейзаж.

Я бегу, чтобы не отставать от Атласа; моя рука натянута до боли, когда он тянет меня вперед. Мы сворачиваем за угол, оставляя хаос позади так, что он будоражит мои чувства. Как будто мы шагнули в другую вселенную. Квартал, обсаженный деревьями, странно безмятежен. Он почти жизнерадостен по контрасту с кровавым месивом перед Святилищем. Это пиздец. Оставить кровавую бойню позади не должно быть так просто.

На углу стоит на холостом ходу блестящая черная машина с темными, как краска, стеклами. Атлас подводит меня к ней и открывает дверцу.

— Тебя просто ждут машины по всему городу? — Почему у него машина здесь?

У меня все еще звенит в ушах, и я теряю равновесие. Обычно драка усиливает все мои чувства, обостряя их до тех пор, пока мое собственное тело не превращается в оружие, отточенное для нанесения максимально возможного урона. Но я взволнована и вялая.

— Залезай, Рен. — Атлас толкает меня в спину, ведя к машине. Я падаю внутрь, мои конечности отяжелели.

Атлас садится рядом со мной, захлопывая дверь, как только оказывается внутри. Машина трогается с места, и Атлас находит бутылку воды и открывает для меня крышку.

— Вот, выпей это. Это поможет. — В голосе Атласа слышится нотка беспокойства, но когда я смотрю на него, его лицо такое же каменное, как и всегда.

Помочь с чем? Я не утруждаю себя расспросами. Я залпом выпиваю воду, вздыхая, когда прохладная жидкость успокаивает боль в горле. Туман в моем мозгу немного рассеивается, и я осматриваю машину. Это не лимузин, как у Отиса, но все равно шикарный. Перегородка отделяет нас от водителя, но слишком темно, чтобы я могла разглядеть хоть что то.

— Мы должны вернуться и помочь остальным, — говорю я между глотками воды. — Почему тебя ждала машина?

Что — то вертится у меня на кончике языка, но я не могу сформулировать это. Моя голова все еще не в порядке, и я не могу ясно мыслить. Что — то меня беспокоит. Я просто не могу понять, что это такое.