Мороз и ярость (ЛП)

К тому времени, как я кладу вилку на чистую тарелку, я уже наелась. Надо было сменить брюки на эластичные с завязками на талии. Я готова вернуться в свою комнату, искупаться в своей огромной ванне, забаррикадировать дверь и хорошенько выспаться. Как раз в тот момент, когда я собираюсь перекинуть ногу через скамейку, возвращается Айанна со своей свитой.

— Хорошо, хорошо, — говорит она. — Надеюсь, все наелись досыта и получили удовольствие от ужина. — Она делает драматическую паузу, на ее губах появляется лукавая улыбка. — У меня и моих сестер есть для вас очень волнующее объявление.

Все за столом садятся прямее. Похоже, я не единственная, кто наелся. Сонный вид, который охватил всех нас, мгновенно исчез. В моем животе поселяется ужас, с которым трудно справиться, потому что он так полон еды. Еда, которая сейчас бурлит от беспокойства.

Сестры разделились, пройдя по обе стороны стола, чтобы раздать конверты каждому из нас. Это тот же тип бумаги, который нам выдали для первого испытания. Когда я переворачиваю конверт, я не могу разобрать, что запечатано восковой печатью на обратной стороне. Я прищуриваюсь на изображение, перемещая его взад — вперед, как будто оно может что — то показать. Все, что я вижу, — это куча закорючек.

— Да, все это очень волнующе. Не правда ли? — Айанна быстро и мягко хлопает в ладоши. — Мы позволим вам всем вернуться в свои комнаты на ночь. Я уверена, что вы устали после стольких напряженных дней. Завтрак будет завтра в восемь утра. Тогда мы будем ждать встречи со всеми вами.

Я смотрю, как Айанна и ее сестры выходят гуськом. Я бы усомнилась, могут ли остальные из них говорить, но та, кто отвела нас с Атласом в наши комнаты, заговорила с нами. Айанна — всего лишь главная собака. Перекидывая ногу через скамейку, я со стоном встаю. Боги, теперь, когда я двигаюсь, я еще больше наелась.

Вялое ощущение от того, что я съела слишком много, делает мои конечности тяжелыми. Я не утруждаю себя прощанием ни с кем, поднимаясь по лестнице и возвращаясь в свою комнату, сжимая в пальцах конверт.

Как только я оказываюсь в своей комнате, я хватаю стул из угла и придвигаю его к двери. Я снимаю ботинки и оставляю след из одежды на полу по пути в ванную. Я так наелась, что мне больно наклоняться, когда я открываю краны, ожидая, пока ванна наполнится горячей водой. Конверт все еще у меня в руке, и я стараюсь не намочить его, когда вхожу в ванну и опускаюсь на дно.

Стон, который я издаю, непристоен, но я не могу вспомнить, когда в последний раз отмокала в ванне. В моей квартире дерьмовый душ, в котором едва держится напор воды. Черт, иногда у меня вообще нет воды. Однажды жрецы разозлились, потому что кто — то нарисовал сбоку на их храме гигантский член баллончиком. Они отключили всю воду в нашем районе, пока человек не сдался полиции.

В ту ночь я вышла в роле Темной руки и снова включила всем воду. Жрецы и я ходили туда — сюда несколько недель, прежде чем они, наконец, отказались от попыток выяснить, кто не подчинялся их приказам. Я отбрасываю эти мысли. Последнее, что мне нужно, — это заводить себя.

Как только ванна наполняется настолько, что вода почти выплескивается через бортики, я закрываю кран. Провожу ногтем под воском, ломаю печать и вскрываю конверт. Я беру себя в руки и вытаскиваю листок бумаги изнутри. Что боги приготовили для нас на этот раз?

Ваше следующее задание настолько простое, насколько это возможно. Все, что требуется, — это камень из Подземного мира.

Мой рот приоткрывается, и я морщу лоб, когда легкая головная боль отдается за глазами. Серьезно? Они шутят? Никто не попадает в Подземный мир живым. Кроме Персефоны. Кроме того, чтобы заставить Аида влюбиться в меня и пригласить в свое царство, эта задача невыполнима. Если вы хоть пальцем окунетесь в подземный мир, вы умрете.

Я сворачиваю бумагу в комок и бросаю ее на пол. Я знаю, что позже захочу ее просмотреть, но сейчас я просто хочу понежиться в своей ванне и проклясть гребаных богов.

ГЛАВА 26

К

огда я выхожу из ванны, моя кожа покрывается морщинами. Я все еще вялая после нашего плотного ужина, но уже не такая уставшая, как раньше. Перебирая варианты одежды в шкафу, я выбираю легкую белую хлопчатобумажную ночную рубашку длиной чуть ниже колен. Бретельки тонкие и достаточно свободные, чтобы я не чувствовала себя стесненной. Это напоминает мне что — то, что носил бы персонаж исторического любовного романа, но в ящиках комода не так много других вариантов. Я отказываюсь спать голой в этом месте. Последнее, что мне нужно, это чтобы кто — то набросился на меня, а потом дрался с ними, выставив наружу мою вагину. Этого я не потерплю.